Одна минута и вся жизнь

— Смотреть на тебя противно, распустилась. Сиди смирно, сооружу тебе какую-никакую прическу.

— Ты мне, по-моему, просто решила оторвать голову.

— Почему бы и нет? На кой черт она тебе сдалась? Все равно ты ею не пользуешься.

— Ну и как наши дела сегодня? — Дана видит высокого молодого человека с короткой каштановой стрижкой и светло-карими глазами на смуглом лице. — Думаю, что вы идете на поправку, если делаете прическу. Как самочувствие?

— Данка, это Андрей, наш доктор и добрый друг. Ладно, поговорите, а я пойду на кухню, пригляжу за обедом.

Таня выходит, доктор садится на освободившийся пуфик. Из-за высокого роста на пуфике ему не очень удобно. Дана замечает в его ухе золотую серьгу.

— Как мы себя чувствуем? — спрашивает он.

— Хорошо. — Дане совсем не хочется разговаривать.

Врач щупает пульс, меряет давление, температуру, смотрит зрачки. Дане хочется, чтобы он поскорее ушел. Она все для себя уже решила.

— У вас необычайно крепкая голова. — Доктор смотрит на Дану как на интересный опытный образец. — Почему вы не обратились к психоаналитику, когда сами не смогли выйти из стресса после смерти мужа?

— Мне это было не нужно.

— Еще как нужно! Но у вас, по счастью, от природы крепкая психика, поэтому все со временем наладится.

— Почему я так долго спала?

— Это просто. Человеческий организм — самовосстанавливающаяся система. Он сам регулирует многие процессы. И когда ваша психика была на грани срыва, произошел некий толчок, вы на секунду расслабились, потеряли контроль — и организм смог выполнить свою функцию и выставил защитный барьер. Сначала — слезы, потом — сон. Не будь этого толчка, этой секунды утраченного контроля — и сейчас вы бы пускали слюни в обитой войлоком палате. Вам просто повезло. Я понятно излагаю?

— Да.

— Отлично. Я предписываю вам постельный режим, недолгие прогулки и усиленное питание. Вот эти витамины надо пить обязательно. Как давно вы не жили половой жизнью?

— Почти три года.

— Это надругательство над собой. Я повторяю: вам просто сказочно повезло. В следующий раз может не повезти. До встречи. Завтра увидимся.

Он уходит, а Дана садится на постели. Надо идти. У нее есть дело. Но голова тяжелая, ей хочется спать. Она снова засыпает.

Проснулась она оттого, что почувствовала чей-то взгляд. Виталий сидит рядом и смотрит на нее. Он сидит так уже больше часа. За эти несколько дней он многое передумал, но одно оставалось неизменным — ощущение счастья, оттого что Дана вернулась. Израненная, полубезумная, не вполне живая и совсем незнакомая, она лежит в розовой спальне, и он может смотреть на нее.

— Привет. — Виталий не знает, что сказать этой незнакомке с глазами Даны. — Ты как?

— Нормально.

Они снова молчат. Дана ловит себя на том, что ей приятно видеть Витальку. Он все такой же. Что теперь будет?

— Я очень испугался за тебя.

— Напрасно. Я в порядке.

— Тебе нравится эта комната?

— Да.

— Сейчас время ужина. Ты спустишься или принести сюда?

— Я не хочу есть.

— Ты должна.

— Где ты взял этого доктора?

— Он мой старый друг. О его квалификации слагают легенды. Я помогу тебе спуститься, там Таня и Вадик.

Дана поднимается. Виталий подает ей домашнее платье, но не уходит.

— Отвернись.

— Как скажешь.

Ему хочется прижать ее к себе и никогда не отпускать, но он покорно отворачивается.

— Идем.

Он берет ее за руку, но она слишком слаба. Тогда он поднимает Дану и прижимает к себе, словно невзначай коснувшись губами ее щеки. Его тело вспыхивает, и он кладет ее на кровать. Губы их встречаются.

— Не надо, Виталик…

— Почему?

— Не надо.

— Тебе плохо со мной?

— Не в этом дело.

Он целует Дану, но ее кулачок упирается ему в грудь.

— Как скажешь. Я подожду.

Он поднимает ее и несет по коридору. Он жалеет, что не построил этот коридор длиной в несколько километров. Вот так идти, прижимая к себе женщину, ради которой он готов на все. Идти долго-долго.

Но дверь в столовую — вот она.

— Привет.

Вадик смотрит на Дану и не узнает. Таких глаз не бывает у живых людей. Если бы мог, он убил бы ублюдка, который сделал это с ней, но он только сжимает кулаки. Цыба один из всех четко осознал, что именно произошло с Даной. Он понял, что ее, собственно, больше нет.