— Я тут читал недавно статью про сицилийскую мафию. — Виталька интересуется разными вещами, они все знают это. — В общем, у них была такая традиция, что ли, — клятва вендетты. Например, гибнет их родственник, но они это так не оставляют. Идут на кладбище, ножом разрезают наискось ладонь, прикладывают руку к могиле и клянутся на крови отомстить. И эту клятву нарушить нельзя.
— Ну, мы же не сицилийская мафия. — Таня испуганно округлила глаза. — И не погиб пока никто. А идти ночью на кладбище страшно.
— Нам это не надо. Тут сама идея важна. Клятву на крови нарушить нельзя.
— Вечно ты, Виталька, что-нибудь эдакое вычитаешь…
— Не, Танюха, Виталька прав. — Цыбу заинтересовала вендетта. — Он дело говорит. А на кладбище мы не пойдем, у нас все живы. Пойдем к старой часовне в Цыганском поселке, там и поклянемся.
— Почему у часовни? — Дана удивленно поднимает брови.
— Ну, как бы там место святое считается.
— Правильно. — Виталька допивает компот и встает из-за стола. — Все согласны?
— Все. — Таня кивает. — Только давайте сначала посуду помоем, а то потом Данка половину перебьет.
Когда на фоне серого вечернего неба возникла темная громада старой часовни, они остановились. Только сейчас Дана осознала, что это не шутка, что они и вправду собираются убить Крата. Но страха не было. Перед глазами возникло сероватое, вечно хмурое лицо, которое не умело улыбаться. Дана попыталась вспомнить хоть что-нибудь хорошее об их будущей жертве, но память услужливо предлагала картинки одна другой страшнее: Крат с перекошенным от ненависти лицом, Крат убивает кошку — обдирает с нее живой шкурку, потому что Танкер сказал, что ему слабо. Она помнит, как отец сказал про него: «У Зинки растет волчонок. Вырастет, сгниет в тюрьме, только перед этим много кому-то горя принесет».
— Готовы? — Виталька достает нож.
— Давай, не томи. — Цыба берет нож и режет себе ладонь.
Они по очереди проделывают то же самое, потом прикладывают раны к холодной стене часовни.
— Повторяйте за мной: клянемся уничтожить нашего врага. Клянемся не говорить об этом никому никогда, и если нарушим клятву, пусть упадут на нас все беды, какие только есть на свете.
Они тихо повторяют за Виталькой слова клятвы. Потом Цыба заливает всем раны перекисью и бинтует ладони.
— Ну что, пошли?
Уже совсем стемнело, когда они добрались до «бункера». Оттуда слышались голоса. Виталька проскользнул к самому лазу, но быстро вернулся.
— Он там. Они скоро будут расходиться, подождем.
Ребята молча сидят за кустами сирени. Дана уткнулась в Виталькино плечо, ей спокойно и уютно. Виталькины пальцы в темноте перебирают ее волосы.
— Болит рука? — Он обнимает Дану за плечи.
— Болит…
— Потерпи. Через пару дней все пройдет.
Дана молча кивает. Она надеется, что маме не взбредет в голову позвонить.
«Скажу, что отключила телефон», — думает Дана.
— Вот он. — Цыба предостерегающе поднял руку.
Они насторожились. В скудном освещении Дана различает фигурку Крата. Он идет, пошатываясь, бормоча ругательства. Она прислушалась. Крат живописал, что он когда-нибудь проделает с Даной и куда при этом пойдут Виталька и Вадик. Досталось и Тане — за компанию. Дана всегда удивлялась, откуда в этом тщедушном тельце такие запасы злобы и ненависти ко всем на свете. Смутно она уже догадывалась, что некоторые люди просто такими рождаются — на горе и слезы остальным.
— Пошли. — Виталька подал знак. — Держаться в тени, фонари скоро закончатся.
— Куда он идет? Он не там живет! — Таня зябко поводит плечами.
— А черт его знает. Клея нанюхался и прет, не разбирая дороги.
Между тем Крат переходит шоссе и идет в сторону заводского забора. Это хорошо освещенное место, поэтому четверка мстителей минует его стороной, стараясь не потерять из вида качающуюся фигурку Крата.
— Он идет в сторону садов! — Дана первой поняла, куда держит путь их враг.
— Вот и хорошо. — Цыба удовлетворенно хмыкает. — Своим ходом дойдет туда, куда нам и надо.
— Смотрите, с кем это он? — Дана указывает вперед.
Их враг уже не один. С ним рядом стоит кто-то высокий, или он на фоне Крата кажется высоким?
— Он говорил, что у него есть знакомый охранник на проходной. — Таня приглядывается. — Ну, так и есть, смотрите, дядька в форме охраны завода. Они всегда в это время патрулируют вокруг стены.