Прогулки по чужим ночам

Я помню, как она приехала к нам, когда получила аттестат. Кто бы мог подумать, что за два года между нами разверзнется такая пропасть. Мы с Рыжим были ориентированы на традиционные способы существования: учеба-работа-пенсия, а вот Ирка... Она ворвалась в жизнь в то время, когда набирал силу дикий капитал и мгновенно поменялись ценности целого поколения. Но мы с Рыжим смогли отделить зерна от плевел, а Ирка — нет, она была слабее.

Она приехала тогда — маленькая, стройная и хорошенькая, как картинка. И считала, что большой город что-то должен ей, а мы с Рыжим жили в общаге, питались кабачковой икрой и донашивали старые вещи. А мимо нас ходили разодетые в пух и прах «домашние», которые считали нас даже не третьим сортом, а так, пылью. Ирка пылью быть не хотела.

— Я не собираюсь гробить свою молодость над учебниками и скелетами!

Мы учились так, что солнца не видели. Это «домашним» можно через пень-колоду, а мы должны были сами о себе заботиться, но Ирку такой сценарий не устраивал.

— Меня приняли танцовщицей в ночной клуб.

Ее заявление повергло нас в шок. В моем воображении возникло что-то совершенно непристойное. Суровое воспитание Старика оказало мне хорошую услугу, а вот Ирка никогда не прислушивалась к его советам, считая его умным, но старомодным человеком. И зря.

— Ирка, ты что? — Рыжий даже покраснел, у него тоже хорошо развито воображение. — Это же... проститутки!

— Ты хоть раз был в таком месте? — Ирка уже уперлась рогом.

— Нет... Этого еще не хватало!

— Вот видишь! А судишь! Я хорошо пою, может, это пригодится, и я стану певицей. Ну какая польза от вашей науки? Выучитесь и пойдете тянуть лямку за копейки. А я так не хочу. Если есть возможность выбиться в люди, я ее не упущу, я хочу всего, сразу — и сейчас, пока я молодая! Когда ж еще жить!

— Ирка, прекрати, это бред, как ты не понимаешь?

Этот разговор стоил нам подруги. Чем больше мы ее убеждали, тем больше она упиралась. У нее в последние месяцы стали появляться дорогие вещи, украшения, и мы с Рыжим не знали, как на это реагировать. А потом она просто исчезла, не оставив даже записки, словно мы были ей посторонними, чужими людьми. И мы с Рыжим перестали говорить о ней так же, как и о Стасе. Пока несколько недель назад Рыжий не встретил ее там, на проспекте. Она заглянула в окно его машины с улыбкой на полинявшем личике и спросила:

— Развлечемся?

И мгновенно отскочила, растерянная и взволнованная. Она узнала Рыжего сразу, а он ее — только тогда, когда она отскочила. Рыжий приехал домой просто больной, долго собирался с духом, чтобы сказать мне. У меня не было причин не верить ему, но я решила, что, возможно, он ошибся, это не может быть наша Ирка!

Но это была она. Все такая же маленькая и худая, сзади похожая на подростка, а глаза — мертвые и пустые. Такой я ее увидела после стольких лет неведения. А теперь она в больнице борется со смертью. Или уже не борется... не знаю.

— Лиза, у тебя нездоровая тяга к кладбищам.

Я даже не оглядываюсь. Этот голос я узнаю из тысячи. Когда-то его обладатель был для меня всем, потом он оставил меня и я хотела покончить с собой. Но не покончила, в конце концов поняв: он того не стоит.

Теперь он ничего для меня не значит, он не тот Стас, которого я знала, с кем пекла картошку и хлеб у реки. Это не тот парень, который целовал меня в школьной беседке. Он другой — хищный, опасный и испорченный тип, до такого я бы и щипцами не дотронулась. Как представлю, скольких женщин он за это время поимел, а о гигиене я все знаю, кому и знать, как не мне...

— Чего ты хочешь, Стас?

— Даже не смотришь на меня... Лиза, неужели ты не тосковала по мне?

— Тосковала какое-то время, а потом решила, что оно того не стоит.

— Вот как! Тогда почему до сих пор ты сердишься на меня?

— Разбитое сердце и презрение — разные вещи. Ты мне неинтересен, я знаю тебе цену, потому не считаю, что обязана говорить с тобой вежливо. Что ты от меня хочешь? В смысле — на этот раз?

— Думал, я могу помочь, — он обходит меня и загораживает дорогу. — Лиза, я абсолютно искренне... Может, тебе нужны деньги? Все-таки похороны — удовольствие не из дешевых, а ты...

— Мне твои деньги не нужны. Я не нищенка и зарабатываю достаточно, чтобы похоронить своего соседа — да и всех соседок скопом, если на то пошло, только их поголовье почему-то никак не уменьшается.