Прогулки по чужим ночам

— Я хочу поговорить с тобой.

— Обратись к психоаналитику, он с удовольствием послушает о твоих проблемах.

— Лиза, пожалуйста!..

— Давай как-нибудь потом. Я тороплюсь, правда.

Я не люблю этого типа, он какой-то скользкий.

У него, наверное, есть некий комплекс, и ему неймется, если не все дамы обращают внимание на его персону. Интересно, чем думал бог, когда отбирал у некоторых мужиков мозги?

Я устроилась в эту клинику три года назад. Матяш здесь был звездой местного масштаба, особенно среди женского контингента. Но через несколько месяцев у меня появились постоянные пациенты, меня стали рекомендовать знакомым, и он обратил на мою персону свой взор — начал всячески демонстрировать свою заинтересованность. Честно говоря, случись такое летом, я бы только посмеялась. Но так уж вышло, что пробило парня аккурат среди зимы, когда я с особым наслаждением орудую щипцами и бормашиной, чтобы утолить раздражение, и уважаемый коллега огреб так, что до сих пор помнит. Похоже, с тех пор это его как-то гложет, потому что он время от времени напяливает трагичную маску и пробует взять форт штурмом. Но смею заверить: ни атака, ни длительная осада результата не дадут.

Женский коллектив есть женский коллектив. Меня стали выживать. Сначала не записывали ко мне пациентов. Я прихожу на работу, а у меня пустое расписание. Оказалось, что медсестра из регистратуры всем говорит, что все мое время занято. Это было очень глупо.

Мне хватило одного звонка шефу, чтобы все встало на свои места. Клиника платная, мы должны приносить доход, и ничьи симпатии тут в расчет не принимаются — капитализм. Шеф под видом пациента позвонил в регистратуру и попросил записать его ко мне, в ответ услышал стандартную ложь. Не поверив своим ушам и моей жалобе, он не поленился приехать и проверить мое расписание — истина всплыла, как масло на воде. Дурочек просто уволили, а меня с тех пор оставили в покое. И только коллега Матяш никак не успокоится, маньяк.

Квартира встретила меня запахом борща. Рыжий умеет готовить и делает это с удовольствием. Я тоже умею, но без удовольствия. Рыжий многое делает с радостью, а я вот нет. Единственное, что доставляет мне радость, — это когда я летом в отпуск еду в деревню, где у нас с Вадиком есть домишко. Я там целыми днями лежу на диване и читаю детективы, запивая их кока-колой. А вокруг — никого! Такое впечатление, что я одна во всем мире. Единственное живое существо, которое я в это время терплю рядом, — это соседский кот, абсолютно бессовестное создание. Без всяких моральных судорог он лезет на стол и жрет все, что ему предлагаешь, даже дыни. А если ничего не предлагаешь, он не переживает, просто берет сам, что выглядит просто очаровательно! В начале моего отпуска он всегда худой и хищный, но через недельку переселяется в наше кресло на веранде, солнце играет на его округлившихся боках, и я радуюсь. А я не многому радуюсь, как вы понимаете.

— Как дела? У тебя вид как будто бы получше, — спрашиваю я у «пациента».

— Я и чувствую себя лучше, — отвечает он.

— Я купила тебе джинсы. Размер у вас с Рыжим почти одинаковый... а, кстати, где он?

— Спит. Сказал, что устал адски.

— Это правда. У него там дурдом. Граждане калечатся, режутся, колются... А иной раз такой цирк случается, по несколько дней все ржут. Вот слушай, что недавно было. Привезли парочку, их заклинило, так сказать, в процессе. Тетка рыдает-разливается, мужик матерится, а разъединиться не могут. Сняли их, оказывается, с мостового крана.

— Как?

— Слушай. Они в обеденный перерыв трахались, тетка эта крановщица, а ее любовник — подкрановый. Оба в браке, но не друг с другом, как ты понимаешь. И вот одна, но пламенная страсть сразила их — и в обеденный перерыв, когда рабочие потащились в столовку, он решил, что пора ему побыть сверху. А тут срочно нужно было перенести груз, и бригадир полез на кран в поисках крановщицы. Ну и застал их в процессе, не удержался и по матушке распатронил обоих, а даму возьми да и заклинь. Вот так-то.

— Этого быть не может!

— Рыжий проснется — сам у него спросишь, вся больница ржала, бегали смотреть на них.

— А врачебная тайна?!

— Спятил? Да кто ее соблюдает, где ты такое видел?!

Парень улыбается, потом начинает хохотать, хватаясь за ушибленный бок. Долго до него доходит.

— Ты чего?

— Ох... черт, больно смеяться, как представил себе все эту сцену... А что потом было?