Завещание рождественской утки

– Покойник будет сидеть за столом? Его что, достанут из гроба? То есть из пентхауса? Как он сможет пить воду и кашлять? Вы с ума сошли!

– Боже! Конечно нет! – взвился менеджер. – Как вам такое взбрело на ум? Усопенный усоп, он в раю. А в ресторане будет сидеть актер, изображающий путешественника. У нас потрясающие гримеры, они добиваются полнейшего портретного сходства. Надо только написать в приглашении: роль Ивана Николаевича Зарецкого исполняет звезда сериалов… ну и фамилию указать. Не подумайте, что мы хотим распиарить лицедея. Когда только начинали работать в сфере услуг для особо важных усопенных и организовали первый ужин, вдова в обморок упала, увидев, кто сидит во главе стола. Но с тех пор мы более такой ошибки не совершаем, всегда предупреждаем: на церемонии работает профессиональный артист, он здесь для того, чтобы вы могли к нему подойти и сказать в адрес улетевшего в рай добрые слова, сделать ему приятное, пожелать счастливой дороги. Впрочем, некоторые родственники не любят артистов, заказывают ростовые фигуры, с ними можно сфотографироваться на память.

– Только обезьянки не хватает, – неожиданно подал голос Антон.

Я с благодарностью посмотрела на охранника Зарецкого. Слава богу, над океаном маразма прозвучал голос нормального человека.

– Почему не хватает? – поразился Леонид. – Приведем и мартышку, если хотите! Любую зверушку достанем, начиная от слона и заканчивая блохой. А последнюю, ежели пожелаете, еще и подкуем. «Пентхаус в раю» может все!

Я уткнулась носом в чашку с кофе и решила не произносить более ни слова, а лишь кивать в ответ на вопросы Зарецкого. Больше всего хотелось встать и, сказав Леониду все, что думаю о его фирме, удалиться из ресторана. Но ведь тогда олигарх разозлится и откажется брать на реализацию мои детективы! А учитывая то, что он теперь еще и монополист в сфере книготорговли, мои криминальные романы вообще исчезнут с прилавков. Да, да, я конформистка и трусиха. Вдобавок мне вообще не следовало знакомиться с Иваном Николаевичем, тогда меньше было бы проблем, ведь трудно обижаться или сердиться на того, с кем никогда не общался. Ох, не зря тетка Раиса часто говорила маленькой Вилке:

– Запомни: нельзя дружить с тем, кто богаче или беднее тебя, заводи приятелей среди рабочих и не подлизывайся к начальству. Подальше от царей – голова целей!

Из ресторана я вышла поздно, села в машину и протянула Жоржу коробочку.

– Угощайся. Ты ведь, наверное, ничего не ел целый день. Взяла тебе салат. Не знаю, какой ты любишь, поэтому заказала обычный «Цезарь» с курицей. Хотела принести котлету или пасту, но горячее на вынос не дадут. Ешь спокойно, я пока позвоню.

Водитель заулыбался, взял салат, а я набрала номер дома престарелых, полученный от Николая. Да, на дворе поздний вечер, но в интернате должен остаться на дежурстве кто?то, врач или медсестра.

Жорж вскрикнул.

Я посмотрела на шофера, который сильно изменился в лице, перевела взгляд на коробку, в которой лежал вылепленный из теста череп, наполненный зелеными листьями, сухариками и кусочками куриного филе, хотела сказать, что побывала в ресторане, специализирующемся на проведении креативных поминок, но не успела. Африканец выскочил из автомобиля и убежал прочь. Упаковку с «Цезарем» он бросил на асфальт. Я растерялась, не зная, как поступить. Что стряслось с парнем?

И тут из трубки донесся приятный голос:

– Дом ветеранов. Кирпичева, добрый вечер.

Мысли о Жорже разом вылетели из моей головы.

– Наталья Алексеевна!

– Да, – подтвердила женщина, – слушаю.

– Не разбудила вас?

– Я на дежурстве, а на работе нельзя спать, – ответила медсестра. – Простите, с кем я разговариваю?

– Ваш телефон мне дал Николай, сын артиста Андрея Борисовича Расторгуева, – зачастила я. – Пожалуйста, не отсоединяйтесь, сейчас объясню причину своего звонка…

^[1] Франц Кафка (1883–1924) – австрийский писатель, автор произведений, пронизанных абсурдом и страхом перед внешним миром. ( Прим. автора.)

Глава 26

В здание с колоннами, менее всего напоминающее дом призрения, я вошла через боковую дверь и тут же споткнулась о здоровенную метлу.

– Извините, Виола Ленинидовна, – смутилась Наталья Алексеевна, – в десять вечера мы запираем парадный вход, оставляем открытым только служебный, а наш дворник жуткий неряха, вечно орудия своего труда где попало бросает. Мне неудобно, что не могу встретить вас как положено, в просторном холле, а веду закоулками.

---