Леди-кошка

Олег резко остановился.

– Ну, заканчивай, – потребовал он. – Сказала «а», говори и «б». К чему все это? Тебе хочется развить у меня чувство вины? Можешь не стараться – и без тебя вполне хреново.

– Вот так, – Алиса вздохнула, – меня опять занесло. По привычке. Не обращай внимания. Просто все так неожиданно. Я теперь только об этом и думаю. Иду через парк с тобой, а вижу школьный двор и темное пятно на нем. Так перед глазами и стоит. Как будто картинка на картинку накладывается.

– У меня так же, – подтвердил Олег. – Это и раньше были не то чтобы детские игры, но теперь… Теперь мы должны весь этот кошмар остановить. Мы вдвоем – ты и я. Больше некому. Понимаешь?

Алиса кивнула.

Они молча прошли по дорожке, вышли на проезжую часть и повернули в сторону дома.

– Тебе не страшно? – спросила вдруг девушка.

– Что именно? – глухо уточнил Олег.

– Ну то, что мы вдвоем, что, кроме нас, некому…

Она смотрела на него с надеждой. Наверное, ждала ободряющих, уверенных слов типа «Не дрейфь, мы их сделаем!» или даже простецкого «Где наша не пропадала!». Но Олег не стал лгать – он не мог лгать ей в этот момент.

– Мне очень-очень страшно, – признался Волков, и Алиса на миг сжала его руку, а потом, испугавшись собственной смелости, отдернула пальцы.

28

Алиса,

или Азбука доверия

Похоже, дача свидетельских показаний становится, скорее, нормой их школьной жизни. Правда, на этот раз их опрашивал мужчина в полицейской форме. По направлению его вопросов Алиса поняла, что основной версией является все та же неразделенная любовь, и девушке стало ужасно жаль Олега, которому придется несладко.

– Я слышал, у вас был конфликт с Елизаветой Сапожниковой? – спрашивал полицейский, разглядывая Алису из-под некрасивых очков в массивной пластиковой оправе.

Он был полным, с нездорово-красным цветом лица и натертой жестким воротничком полоской на шее.

– Мы почти не общались. Мы из разных классов, – напомнила Алиса.

– Да? – мужчина приподнял очки и ткнул толстым пальцем с очень коротко обстриженным ногтем в свою тетрадку. – А вот тут у меня написано, что она расцарапала вам лицо. Отвечайте, Панова, это было или не было?

Думая о том случае, Алиса уже давно пришла к выводу, что поведение Лизы было продиктовано тем безумием, что охватило всю школу, начиная от самых младших классов и затрагивающим даже учителей. Но не скажешь же это следователю.

Девушка опустила взгляд.

– Ну же, Панова? Может, запамятовали? – В хрипловатом голосе звучала насмешка.

Мама, присутствующая на допросе, встала.

– Алиса, можешь не отвечать! – сказала она, презрительно глядя на следователя.

– Я отвечу. Ничего серьезного, – Алиса повертелась, давая возможность разглядеть себя со всех сторон. – Видите, следов не осталось. Это, в общем, шутка была. Вы вот никогда никого не пугали?

– Неужели? – полицейский снял очки, покрутил их в руках и надел обратно на переносицу. – А я слышал, у вас был конфликт из-за мальчика.

Мама снова возмутилась, но Алиса решила не оставлять полицейскому простора для воображения.

– У нас нет пересечения интересов в этой области, – девушка взглянула прямо в асфальтово-серые глаза, медлительными рыбками плавающие за толстыми линзами очков.

– Неужели? – повторил следователь. – А вы знакомы с неким Олегом Волковым?

Алиса стиснула под столом пальцы. Это был самый неприятный вопрос. Надо бы как-то отвести беду от Олега.

– Конечно, знакомы, – ответила она, взвешивая каждое слово. – Олег учится в параллельном классе. Но между ним и Лизой ничего не было, это точно. Я слышала, Лиза с кем-то встречалась.

– Вы намекаете… – следователь опять принялся теребить душку очков.

– Нет, – перебила его Алиса. – Просто рассказываю. Как и другие ваши… информаторы.

– А какие отношения с Олегом Волковым у вас?

– Мы иногда общаемся. Общие интересы – школьные, – пояснила она в ответ на пристальный взгляд. – Но это вовсе не относится к делу.

Она вышла из кабинета естествознания, где проходила эта беседа, чувствуя себя одним из экспонатов – каким-нибудь чучелком или обглоданным до костей рыбьим скелетом. Как странно, что простая беседа оставляет такое ощущение, словно по тебе целый час ездили катком.