Загадай желание

– А это? «Желтая палитра – Сто четыре литра»! – зачитал историк, вызвав у большинства присутствующих дам такой хохот, что директорше пришлось даже стучать линейкой по столу, чтобы усмирить педагогический состав.

– Если человек бездарен, он бездарен во всем! – выдохнула химичка, отсмеявшись. У нее, как это иногда все же случалось даже с учителями, завязался роман на стороне – за пределами школы, так что она страдала сейчас даже больше Нонны.

– От таких стихов не только лист, все опадет! – возмущенно бросил физрук, который, как и историк, пользовался льготами из-за того, что был мужчиной, и надеялся избежать позорного участия в «корпоративе». Но тут был другой случай, комиссарша отдельно пожелала, чтобы все доступные мужчины обязательно участвовали – ее стихи как нельзя лучше сочетаются с мужским тембром.

– Почему вообще все потакают этому идиотизму? – поинтересовалась учительница литературы и русского языка, которую от комиссаршиной «поэзии» буквально выворачивало наизнанку. Она любила Пастернака и Цветаеву, так что ей было особенно тяжело переносить «шепоток ручьев».

– Потому что нам нужны фонды на ремонт первого этажа и спортзала. Значит, так, – отрезала Савельевна, – каждому даем по строчке. А чтобы звучать чуть подольше, будем повторять строчки вместе.

– А еще можно разыграть в лицах, – вытянула руку Нонна. – Я могу быть «лист». Я могу опадать в оркестровую яму.

– Отличная идея.

– Что? – нахмурилась она.

– Все шутите? Между тем можно действительно как-то оживить читку.

– Оживить труп невозможно, – возразил историк.

– Мы можем показывать слайды с красотой и ручьями, – радостно предложила директриса.

– О, нет! – застонали учителя.

Нонна уронила голову на плечо соседки и закрыла глаза. Она любила пятницу у Анны даже больше своей дачи под Солнечногорском, она любила преферанс, любила сплетни и их компанию, даже Ванюшку любила за то, как изящно он терзает Женьку. Она была не готова показывать слайды, она хотела домой.

Но когда ей удалось высвободиться из пут комиссаршиного творчества и долететь (буквально двадцать минут пешком) до дома Анны, выяснилось, что спешила и переживала она напрасно. Подруги все еще не было дома. И на звонки она не отвечала.

Явление Анны

Нонна огляделась вокруг в растерянности, но ни лицо расслабленного Ванюшки, ни бледная и явно чем-то потрясенная Олеся, ни Женька ничего не знали. Да что там, не знала даже свекровь Анны, Полина Дмитриевна (в народе иногда называемая Бабушкой Ниндзя за исключительное умение бесшумно появляться в самый неожиданный момент), – она стояла на кухне в стареньком халате и с нескрываемым подозрением рассматривала содержимое холодильника.

– Ее нет? Как это? А где она? – спросила Нонна, – она не могла припомнить, чтобы Анна хоть раз пропустила их встречу.

– Понятия не имеем! – ответил хор голосов. Ванюшка зевнул.

– Но она хоть звонила? Может быть, что-то случилось? Куда она уехала? А где дети?

– Дети на месте, у компьютера, – фыркнула Бабушка Ниндзя. – Не понимаю, чего они там все смотрят в этом Интернете? Прямо как заговоренные, все трое сидят и пялятся. Выкину я его.

– Кого? Сашку или Володю? – хихикнул Ванюшка.

– Сдурел? – Полина Дмитриевна вынырнула из холодильника. – Я не о детях же, я об этом вашем говорящем ящике! И, кстати, – свекровь Анны прищурилась и пристально взглянула на Ванюшку, – не ты ли, мил-человек, слопал вишневый пирог, который я детям собиралась после ужина давать?

– Он-он, Полина Дмитриевна! – кивнула Женька, чтобы хоть как-то отомстить Ваньке. Она забыла, что ела пирог вместе с ним, так что немедленно поплатилась за стукачество, была сдана на растерзание тоже.

– Я вот не понимаю, чего вас дома-то родители не кормят? – заворчала свекровь, доставая с полки пакет муки, чтобы напечь блинков деткам. Конечно, была угроза, что и блинки пострадают от Ванькиного нашествия, но что ж теперь, не кормить внуков и внучку?

– А я же одна живу, – напомнила Женька. – Снимаю квартиру. Некому меня кормить.

– Это да. Мужика-то у тебя все равно нет, – подметил Ванюшка, доставая с полки венчик – взбивать тесто. – Хочешь, я тебя пригрею? Нет? Ну, наше дело – предложить. Так что взбивать? Я готов!