Загадай желание

Маленький, глупый и к тому же пропавший с горизонта мальчик. Он не позвонил, не приехал к ней вчера вечером. Он просто исчез, видимо, продолжал злиться на что-то. Скорее всего, на Женькины слова, а там кто знает, что у него в голове. Женя не звонила ему, решила, что ни за что не будет звонить сама, хотя ей и было невыносимо тяжело снова остаться совсем одной. Она же всегда боялась одиночества, как страшного проклятия. Есть люди, которым хорошо с самими собой, кто может спокойно жить год за годом, наблюдая рассветы и закаты, за тем, как весны сменяются зимами, и не бояться этой пугающей тишины. Женя была слабой.

– Ну, что ты! Значит, у него низкие стандарты? А у тебя-то голова на плечах есть? – бросила Нонна, хватая бутылку «Боржоми» и со злостью скручивая ей голову, то есть крышечку.

– У меня? – рассмеялась Женя. – Откуда? Никогда не было? Ты забыла о всех моих МММ? Такая уж у меня карма. Но теперь это все неважно, ты же видела, что мы с Ванькой разругались вконец.

– Я не знаю, что я видела, – нахмурилась Нонна. – Помню, ты пинала его под колено, а он тебе руки выкручивал. И вы оба орали так, будто вы реально влюблены.

– Что? – еще больше расстроилась Олеся. – И я пропустила ТАКОЕ? А где я была?

– Ты в это время пила коньяк с каким-то бородатым мужиком в доспехах, – пояснила Женя. – Как, кстати, Померанцев это перенес? – Женя спросила это лишь для того, чтобы переменить тему. Нонна с любопытством посмотрела на Олесю. Женя возрадовалась, а Олеся помотала головой и вздохнула.

– Плохо.

– А кто бы сомневался. Видели глазки, что выбирали. Орал? Изменил тебе, уехал к Лере? Унижал твое достоинство? – Нонна перебирала известные, ставшие уже притчей во языцех методы Померанцева по воспитанию Олеси.

– Господи, как ты это терпишь? – покачала головой Женя и обняла Олесю. – Любовь зла. Я вот ловлю себя на том, что скучаю по Ваньке. Терпеть его не могу – и скучаю. И все это одновременно.

– А я Померанцева ненавижу, – призналась Олеся. – И никого не любила сильнее. Но в этот раз, девочки, он отличился по полной программе. Я не хотела вам говорить, но… Трудно такое держать в себе!

– Так поделись с народом, – кивнула Нонна.

– А ты обещаешь, что не набросишься на меня? Нонночка, тебе же, может, нельзя нервничать, – заволновалась Олеся.

– Ладно уж, выкладывай. Я уже примирилась с тем, что никто меня не слушает, – Нонна милостиво кивнула и приготовилась услышать историю о том, как Максим Померанцев… выкинул вещи в окно или разбил компьютер, или привел Леру к Олесе домой, или ударил Олесю (а что, тоже возможно, хотя такого и не было пока). Пропил все ее вещи, причем просто так, от скуки, а не потому, что ему деньги были нужны. Снова ее бросил и вернулся, или выгнал ее из ее же собственного дома. Такое, кстати, бывало и раньше.

– Да что он тебе сделал?

– Ну, во-первых, он действительно ездил к Лере.

– И сказал тебе об этом? – Женя от ужаса прикрыла рот рукой. – Вот ведь садист.

– Это да, и жаловаться мне не на кого, учитывая тот факт, что он с первых же дней нашего знакомства предупреждал, что не сторонник моногамных отношений, – напомнила присутствующим Олеся. – После этого он обвинил меня в том, что я плохая хозяйка и жить со мной невозможно. Что я бездарна, что работа моя – сплошной позор, что рано или поздно меня отовсюду прогонят…

– В общем, стандартная программа, – бросила Нонна, поправляя подушку. Эх, до ужина было еще далеко. Есть хотелось до озверения, ей же только какие-то таблетки совали и брали кровь.

– Да, стандартная, – согласилась Олеся. – А вот после всех этих заявлений он вдруг предложил мне выйти за него! – сообщила она, и после этих слов все замолчали на минуту, а потом загалдели хором. Причем в этом галдеже даже приняли участие другие две пациентки, находившиеся в палате, а также медсестра и санитарка, услышавшие последние слова Олеси.

– Что? Предложил жениться? Изменял? Лера? Бездарна? Да как он посмел? Надеюсь, ты отказала? Зачем тебе самой это надо? Ты же понимаешь, все станет еще хуже?

– Обязательно станет! – кивнула бледная женщина лет пятидесяти, лежавшая в кровати у соседнего окна.

– Да я в курсе, поверьте, – утешила ее Олеся. – Я знаю. Но ничего не могу поделать.

– А это мне знакомо, – улыбнулась медсестра. – Я пять лет была влюблена в нашего главного хирурга, а у него, между прочим, жена, две дочери и сын от первого брака. А он спал еще с нашей заведующей. И мы трое всё знали и терпели.