Всем бедам вопреки

Ярость, подобной которой он не знал доселе, придала Кэлену силу сотни воинов. Он выкрикнул имя Камерона и бросился на человека, ранившего Рионну.

Оба скрестили мечи, и по двору пронесся звон стали. Кэлен боролся как одержимый. Он буквально ощущал вкус крови Камерона. Хотел искупаться в ней после того, как вырвет сердце ублюдка из груди.

Но и Камерон сражался, как человек с меткой смерти на лбу. Надменность, окутавшая его невидимым плащом, почти исчезла. Он словно впервые осознал, что тоже смертен, и отчаянно пытался выжить.

Ослабевший от жара, потери крови и ярости битвы Кэлен стал отступать под натиском Камерона. Он уперся каблуками в землю и встретил удар Камерона собственным, от которого боль прошла по всему телу.

Но Кэлен, собравшись с силами, ударил Камерона в солнечное сплетение, отбросив его назад. Кэлен стал наступать, воспользовавшись мгновенным преимуществом и нанеся Камерону ряд ударов.

В ушах Кэлена раздавался назойливый звон металла. Его окружал густой приторный запах смерти. Рев воинов почти затих, пока Маккабе и Макдоналды вместе старались избавиться от людей, поклявшихся в верности бесчестному человеку.

Все, что мог видеть Кэлен, — Рионну, упавшую на колени, прежде чем медленно повалиться лицом в снег. Из горла Кэлена вырвался рев раненого животного.

Несмотря на трусость, Камерон был искусным воином и дрался не на жизнь, а на смерть. Он опрокинул Кэлена на спину и взмахнул мечом. Кэлен встал на колени и отдернул голову, так что лезвие просвистело в воздухе в дюйме от его горла.

Плечо Кэлена было мокро от крови. Кожу щипал пот. Его силы быстро истощались, так что нужно было заканчивать поединок как можно быстрее. Братья вели собственные битвы на другом конце двора. Помочь Кэлену было некому. И он едва держался на ногах.

Он покачнулся, отразив очередной удар и приготовился наброситься на врага. Камерон поднял меч над головой и с рычанием рванулся вперед, когда меч неожиданно вонзился ему в спину. Вонзился во всю длину. Из груди высовывался окровавленный кончик лезвия. Камерон недоуменно глядел вниз. Глаза уже заволокло смертной дымкой.

Когда он повалился на землю, рядом появилась Рионна. Она обеими руками держала меч. Лицо было бледнее смерти. Когда она оторвала взгляд от безжизненного тела Камерона, Кэлен увидел, что ее глаза заволокла боль. Сейчас они были такими же стеклянными, как у Камерона в его смертный час.

— Он не заслужил того, чтобы умереть с честью, — прошептала она. — Потому что у него самого чести не было.

Она шагнула вперед, но пошатнулась и отступила, чтобы не упасть. Однако тут же обмякла и упала в снег.

Кэлен увидел кровь, пропитавшую ее тунику.

— Рионна! — крикнул он и, уронив меч, метнулся вперед. Прижал ее к груди и осторожно уложил на бок, помня, что кинжал по-прежнему глубоко сидит в ее спине.

— Слава Богу, — прошептала она, глядя на него такими померкшими глазами, что, казалось, из них вытекает вся жизнь. Обычное сочетание золота с янтарем, такое живое и теплое, превратилось в унылый оттенок коричневого, цвета осенних листьев.

— Я так волновался. Не мог найти тебя во время битвы. Боялся, что тебя убьют.

Лицо Рионны исказила судорога боли, и она с тихим вздохом закрыла глаза.

Он лихорадочно трогал ее щеки, губы, глаза, даже уши.

— Не умирай, Рионна. Слышишь меня? Не смей умирать! Ты будешь жить! Я приказываю! Пожалуйста, не умирай, девочка. Ты не можешь меня покинуть!

Он прижал ее к груди и стал укачивать, охваченный такой скорбью, что не мог свободно дышать.

— Я люблю тебя! — свирепо прошептал он. — Неправда, что я закрыл для тебя часть своего сердца. Оно все принадлежит тебе, девочка. Ты всегда им обладала. Я не давал его тебе. Ты завладела им с самого начала.

Он снова коснулся ее щеки, заклиная про себя открыть глаза, и, словно повинуясь его невысказанной просьбе, Рионна подняла веки, хотя было видно, что это дорого ей стоило.

Она слабо улыбнулась:

— Как я рада, муж, потому что уже отчаялась услышать эти слова.

— Останься со мной и будешь слышать их всю жизнь, — хрипло поклялся он вне себя от скорби и страха. — Ах, девочка, я недостоин тебя. Это чистая правда, но я все равно хочу тебя и не проживу без тебя ни единого дня.

— Что мы за парочка, — прошептала она. — Измочаленные, в синяках, окровавленные. Слишком слабые, чтобы помочь друг другу возлечь на смертное ложе. Наверное, нам придется умереть здесь, потому что у меня нет сил тебя нести.