Всем бедам вопреки

— Похоже, немало людей в долгу перед моей женой, — сухо заметил Кэлен.

Юэн постучал в дверь, и Кэлен едва дождался, пока им разрешат войти. Его сердце едва не остановилось при виде Рионны, распростертой на кровати на животе. Лицо повернуто набок, глаза закрыты.

Гэннон немедленно поднял руку:

— Она потеряла сознание, но еще дышит. Боль стала невыносимой.

— Неужели никто не мог дать ей зелья? Есть ли целитель в этом клане? — возмутился Кэлен. — Я не позволю ей страдать!

— Успокойся, — попросил Аларик. — Не стоит пугать Рионну, когда она проснется. Мы убедили ее, что рана легкая и волноваться не о чем. Она больше боится за тебя, чем за себя, и это даже лучше. Ей есть за кого бороться.

Кэлен подошел к кровати, преодолевая боль и горячку. Голова кружилась, и он словно шел через глубокое болото, но был исполнен решимости оставаться рядом.

— Кинжал засел глубоко, Юэн.

— Да, и как только мы его вытащим, кровь потечет сильнее. Нужно побыстрее остановить ее и зашить рану.

— Она — боец, — проворчал Гэннон. — Это для нее пустяки.

Кэлен никогда не видел Гэннона таким бледным, как в эту минуту. Он стоял над Рионной, сжимая и разжимая кулаки, словно не знал, что делать.

— Не было ли еще одного кровотечения? — со страхом спросил Кэлен. — Она носит ребенка.

Аларик покачал головой:

— Я по крайней мере не видел. Она не жаловалась на боль в животе. Только в спине.

— Ложись рядом, пока не упал, — рассерженно велел Юэн. — И подальше от нее, чтобы когда наконец потеряешь сознание, не мешал лечить Рионну.

Послышался стук. Гэннон и Аларик выхватили мечи. Гэннон поспешил приоткрыть дверь и впустить седовласую женщину, казавшуюся старой, как сам Мафусаил.

Она выглядела чрезвычайно взволнованной и ломала руки.

— Прошу прощения, лэрд Маккабе, но мне сказали, что вам нужна целительница.

Юэн пристально оглядел старуху:

— А ты действительно умеешь исцелять?

Старуха выпрямилась и пронзила Юэна негодующим взглядом.

— Я владела искусством целительства задолго до того, как ты родился, малыш.

— Мне нужно зелье от боли и бальзам, чтобы втереть в рану после того, как ее зашьют. Ты можешь зашить рану?

— Да, я стара, но за все мои шестьдесят лет рука не дрогнула ни разу.

— Нет, — перебил Кэлен. — Юэн, сделай это сам. Я тебе верю.

— Хорошо, — согласился Юэн и ткнул пальцем в старуху: — Принеси зелья, которые я просил.

Она кивнула и поковыляла из комнаты.

— Помоги мне вынуть кинжал из раны, — поморщился Юэн. — Это нужно сделать быстро, чтобы сразу остановить кровь. Кэлен, ложись. Если она очнется, то порадуется, увидев тебя рядом.

Кэлен забрался в кровать и почти упал на подушки. Силы его иссякли. Он погладил Рионну по волосам, склеенным на концах кровью.

— Когда все будет кончено, я искупаю тебя, как когда-то ты купала меня, а потом покормлю тебя собственными руками. Будем сидеть у огня. И я стану расчесывать тебе волосы. Прочитаю все мысли, которые я записывал с того дня, когда впервые увидел тебя. Клянусь, что уже тогда я желал тебя. Даже когда ты принадлежала моему брату.

Он коснулся ее щеки, пытаясь согреть ее. Но она оставалась бледной и холодной.

— Разожги огонь, — сказал он Гэннону. — Не хочу, чтобы она замерзла. Нужно, чтобы ей было тепло и уютно.

— Помести ладони по обе стороны кинжала, — наставлял Аларика Юэн, — и надави, когда я потяну. Как только выну кинжал, зажми руками рану.

Аларик кивнул, и Кэлен подвинулся ближе, пока его губы не коснулись ее виска.

— Будь храброй, девочка, — прошептал он. — Такой же храброй, как была все это время. Я здесь. Я не покину тебя.

Юэн кивнул Аларику, взялся за рукоять кинжала и потянул. Рионна дернулась. Глаза ее открылись. В их глубинах мелькнула паника. Вскрикнув, она начала вырываться.

Окровавленный нож наконец вышел, и Аларик ладонями зажал рану. Рионна продолжала извиваться.

— Ш-ш-ш, Рионна, это я, Кэлен. Спокойнее, девочка, мы тебе помогаем. Это Юэн, мой брат, он вытащил кинжал.

Юэн нетерпеливо разрезал тунику, обнажив ее спину. Кэлен закрыл глаза, увидев, как брызнула кровь из-под ладоней Аларика.

Рионна заплакала, когда Аларик нажал сильнее. Кэлен потянулся к ее руке.

Ее ногти впились в его ладонь. Он благословлял эту боль, если она помогала Рионне переносить свою. Ради этого он готов на все.