Незнакомка в зеркале

Глупо страдать по прежней физиономии. Она ведь вполне привлекательна, не уродина какая-нибудь. Может, кому-то ее новое лицо даже нравится больше прежнего. Однако хотелось смотреть в зеркало и не чувствовать себя наказанной.

Ксавье помолчал, явно взвешивая, что и сколько можно сообщить.

– Ради твоей безопасности, – наконец сказал он.

– Безопасности? Безопасности?! Тогда с какой стати они за нами охотятся?

Ксавье снова помолчал, подбирая слова.

– Проблема вовсе не в людях, которые пытаются нас убить.

Лиззи закрыла глаза, чувствуя, как закипели слезы. Вот дерьмо, уж конечно не эти загадочные отговорки хотелось услышать. «Ради Бога, во что я влипла?»

Ксавье, видимо, решил, что с вопросами покончено, потому что плавно поднялся на ноги.

– Еду вот-вот принесут. Вылезай. Потом снова примешь ванну, если не помогло, – предложил он и добавил: – Кстати…

Лиззи повернулась к нему, упорно смаргивая слезы. «Ни за что на свете не разревусь».

– Мне по-любому нравится твое лицо, – тихо заметил Ксавье. – Не расстраивайся. Оно нравилось мне тогда, нравится и сейчас. Главное, что ты – всё еще ты. 

Глава 25

«Он никогда не признавался мне в любви».

Они лежали голые в постели, за задернутыми на ночь шторами, объединившись против целого мира. Спальню освещала прикроватная лампа, потому что оба не могли насмотреться друг на друга.

На этот раз любовные ласки были неторопливыми, но нестерпимо возбуждающими. Лиззи наслаждалась присутствием Ксавье, слишком долго она существовала без него. Всё казалось новым, другим и одновременно очень знакомым.

Ее голова лежала у него на плече, одной рукой Ксавье крепко обнимал Лиззи, другой рассеянно оглаживал по бокам, животу, спине, груди. Сколько раз они вот так лежали вместе?

У Лиззи от боли сжалось сердце. Да, он к ней равнодушен. Даже с огромными пробелами в памяти она точно знала, что любит его, сильное и ясное чувство не погасло, вопреки всему. Ксавье демонстрировал нежную заботу, заметную в каждом поцелуе, в каждом прикосновении, в каждом взгляде, в жестком контроле над ненасытным вожделением. Но заботиться – не значит любить… насколько сильно им руководит стремление защитить ее? А чувство вины? Что бы ни случилось в прошлом, тогда они были вместе, были единым целым, но именно она заплатила непомерную цену.

– Ты не обязан за меня отвечать, – пробормотала Лиззи, ужасно не хотелось осознавать, что всё произошедшее между ними – всего лишь способ ее утешить.

Ксавье напрягся, широкое плечо под головой окаменело. На несколько секунд воцарилась тишина.

– Ты и до того так говорила, – мрачно буркнул он, вытащил из-под нее руку и резко сел.

– До чего – того? – нахмурилась Лиззи, приподнялась на локте и натянула простыню на грудь, не из застенчивости, а потому что холодил воздух из кондиционера. – Говорила? Когда?

– До того, как позволить им уничтожить свою память, – отрывисто процедил Ксавье. – Я категорически возражал. Да, имелись некоторые проблемы… но ничего такого, с чем бы я со временем не справился. Меня отправили на какое-то скоропостижное задание, а к моменту моего возвращения всё было кончено, – мрачно заключил он, явно все еще злясь на те события.

– Минуточку, – удивленно посмотрела на него Лиззи, сев рядом. – Я позволила? Сама?

Абсолютно исключено. Неужели она сама разрешила кому-то уничтожить огромную часть своей личности? И неважно, что операция была искусно выполнена, что ранние воспоминания оставили нетронутыми, что она жила совершенно нормально до того рокового утра меньше недели назад. Боже мой, всего лишь неделю назад вся ее жизнь полностью перевернулась вверх дном.

– Так что мне осталось только принять меры для твоей безопасности.

Дерьмо, разговор потек в двух направлениях, надо поспеть за обоими.

– Какие меры? Безопасности от кого? И с какой стати я согласилась на промывку мозгов? Что, черт возьми, произошло?

Ксавье откинул покрывало, вылез из постели, голышом направился в гостиную и вернулся с бутылкой воды. Свернул крышку, сделал большой глоток, потом молча предложил Лиззи. Ты отпила и отдала бутылку обратно.

– Расскажи всё толком. Мне надоело бродить во мраке, расскажи всё, что бы ни случилось.

– Если насиловать память, возможно, нанесешь себе реальный вред. Согласна рискнуть?

– Не понимаю, каким образом. Повредить головной мозг можно только физически.