Нет больше слез

- Потому что несправедливо давать человеку надежду на то, чего я, в конечном счете, не смогу дать, - прервала его Милла. – Я не смогу дать тебе ни минуты своего внимания, если будет хоть малейший намек на получение известий о Джастине.

- Но ты потратила сегодня время на обед с Сюзанной и Рипом.

- Это разные вещи, и ты прекрасно знаешь об этом. Если бы я отменила обед в последнюю минуту из-за каких-то других дел, они бы поняли меня и не обиделись. Мы дружим, встречаемся время от времени, и они понимают меня.

- Итак, ты хочешь сказать, что мы не можем быть даже друзьями. Милла фыркнула.

- Как будто это то, что ты хочешь.

Несмотря на раздражение, он усмехнулся.

- Проклятье, ты жестока. Но я люблю, когда мне бросают вызов.

- Это не вызов. И не кокетство. Мне обидно, что ты хочешь обвинить меня в том, чего я старалась избежать, что ты сердишься на меня лишь за то, что не получается по-твоему. Если я не буду встречаться с тобой, тебе это не понравится; но если я, встречаясь с тобой, не буду ставить тебя на первое место, это тебе тоже не понравится. Это безнадежная ситуация.

Тру стиснул зубы.

- Что, если я пообещаю помочь в поисках твоего сына? Что, если я буду искать вместе с тобой, проверять слухи, которые доходят до тебя? Если ты имеешь дело с койотами и всякими скользкими ублюдками, тебе нужна защита.

- Я никогда не иду одна на такие встречи. - Милла отвернулась к ветровому стеклу. Меньше чем две недели назад она схватилась бы за любой шанс получить его помощь, но это было до того, как она встретила Диаса. Несмотря на его деньги и связи, она не думала, что Тру сможет найти Павина так же быстро как Диас. Возможно, она ошибается. Она может совершить ошибку всей своей жизни, но она сделала свой выбор, и будет придерживаться его, независимо от того насколько опасным он будет.

У него вырвалось ругательство, а затем Тру произнес:

- Ты все равно берешь с собой кого-нибудь, так почему не меня?”

- Потому что у тебя много связывающих руки обязательств. Скажи правду: ты прекратишь спонсировать Искателей, если я не соглашусь быть с тобой?

Он дернулся, как будто она ударила его.

- Черт, нет!

- И все же мой окончательный ответ - нет.

Его руки напряглись на руле, но он не сказал ни слова до тех пор, пока не свернул на ее улицу и спросил:

- Который дом твой?

Она показала на последний слева дом, и он свернул на короткую дорожку, свет фар осветил ее входную дверь.

Гараж ее соседа был расположен напротив, а подъездные дорожки были отделены линией, отлитой из бетона. Поскольку Милла жила скраю, правая сторона ее квартиры была украшена деревьями и кустарником, который несколько смягчил резкие линии дома. Маленький задний двор ограждал ее частную жизнь, отделял ее от соседей. Парадная дверь была расположена в маленьком алькове, по краям которого висели яркие цветы. Желтый свет делал цветы скорее оранжевыми, чем красными.

Ее дом был опрятным и симпатичным, но, насколько Мила знала Тру, он сравнивал его с собственным домом и вероятно, удивлялся, как ей может нравиться такое простое жилище.

- Спасибо что подвез меня, - сказала Милла, расстегивая ремень безопасности и открывая дверь.

Тру вытащил ключи из замка зажигания и вылез из джипа вслед за ней, но недостаточно быстро, чтобы обойти машину вокруг прежде, чем вылезла Милла. Рука Тру сомкнулась на ее локте, и он пошел с нею к парадной двери.

- Хорошо, - сказал он резко. - Я отступлю. Но если тебе понадобится что-нибудь, позови меня. Днем или ночью. Я говорю абсолютно серьезно. Безо всяких условий.

Эти слова тронули ее, и Милла улыбнулась Тру.

- Спасибо. – Сказала она смущенно.

Затем он тихо выругался, и прежде чем Милла успела отстраниться, притянул ее в свои объятия. Даже на трехдюймовых каблуках, он был приблизительно на шесть дюймов выше, и когда склонился над ней, Милла почувствовала себя ошеломленной. Рука Тру погладила ее по спине, его рот накрыл ее губы.

Милла положила свои руки ему на плечи и попыталась отодвинуться. При других обстоятельствах ей, возможно, понравился его поцелуй, возможно, она даже ответила бы. Тру знал толк в поцелуях: его рот был теплым, дыхание приятным, его язык дразнил, проникал глубже, но не злоупотреблял этим. Там, где ее бедра прижимались к его, Милла ощутила его растущую эрекцию.

Она оторвалась от его губ и стала вырываться еще сильнее. Тру отпустил ее и отстранился.- Ты же сказал, что отступишь, - сказала Мила сердито, очевидно, ему ничего не стоило тут же взять свое обещание назад.