Нет больше слез

- Я б отдал левое яйцо, чтобы взять тебя прямо сейчас.

От шока ее смех сразу исчез, словно его и не было. Она мечтала о нем, далеко заходя в своих фантазиях и желаниях, но не думала, что это может случиться наяву, и вот на тебе. Она и Диас? Откровенность сказанного была настолько ошеломляющей, что на миг происходящее показалось ей нереальным, она лежала без сил на согретых солнцем камнях, голова кружилась, а нервы были на пределе. Потом пришло осознание, что всё происходит наяву, и неистовое желание, накрыло ее с головой. Диас и она. От одной мысли о близости с ним у нее закружилась голова. Она хотела его. Хотела с той самой минуты, как увидела в первый раз. И прямо сейчас.

Он даже никогда не целовал ее по-настоящему. Тот поцелуй в Хуаресе не в счет. Она хотела его, но мысль о том, что для него это всего лишь маленькое приключение, мимолетное желание, не давала ей покоя. Для нее это неприемлемо, хотя она не представляла, что его может интересовать что-то другое. В конце концов, это Диас. Он не из тех мужчин, которые всегда рядом, домашние, ручные. Надо быть полной дурой, чтобы этого не понимать. Она старалась не привлекать его внимания, не показать ни намеком, что он ей нравится. Она старательно скрывала свои чувства. Но он всё равно знал, взгляд его темных глаз красноречиво свидетельствовал об этом.

- Ты слишком много думаешь, - лениво сказал он. – Это было всего лишь наблюдение, а не объявление войны.

- Женщинам свойственно слишком много думать, - она вздохнула. – Нам приходится, для гармонии. Странно, что он выбрал «войну» для сравнения. С другой стороны, сравнение, кажется, подходило. Щурясь на солнце, пытаясь найти точку опоры, потому что земля, казалось, уплывала у нее из-под ног, она спросила:

- А почему мужчины всегда клянутся левым яичком, а не правым? С ним что-то не так? Или правое почему-то важнее?

- Не совсем так, - произнес он и прикрыл глаза, слабая улыбка снова тронула его губы. – Оба важны для мужчины.

- Что ж, тогда я польщена.

- Но не заинтересована.

Она могла бы закончить разговор, просто сказав «извини» и этого было бы достаточно, чтобы перевести все в шутку. Вместо этого она закрыла глаза и ничего не сказала, не в силах солгать. Между ними повисло молчание.

Он приподнялся и подвинулся к ней ближе, закрыв солнце.

- Ты еще можешь сказать «нет», - прошептал он. Его рука легла ей на живот. Милла чувствовала тепло его тела, ладоней, которое проникало сквозь мокрую одежду. Его рука скользнула в джинсы, и ее бросило в жар от нарастающей волны желания.

- Впрочем, я не собираюсь делать это здесь и сейчас. Мы должны вернуться к грузовику. Скалы совсем не подходят для того, чем я хочу заняться, наша одежда промокла, я почти отморозил себе мужское достоинство, к тому же у нас нет презервативов. Но через несколько часов всё будет по-другому, и если ты сомневаешься в своем решении, то лучше сказать об этом сейчас.

Он прав. Она должна сказать «нет».

Но вопреки здравому смыслу, она не могла этого сделать.

Она открыла глаза и повернулась к нему лицом. Он наклонился и поцеловал ее, губы у него были холодными. Он приник к ее губам нежным поцелуем, согрев их своим дыханием. Приподняв ее, он продел руку под ее мокрыми волосами, обняв за шею, и медленно углубил поцелуй, прижав к себе. От его прикосновения по всему телу Миллы стало разливаться тепло, она почти согрелась, но внезапно её снова затрясло от холода. Диас пристально посмотрел на нее и провел рукой по волосам, глаза его выдавали недвусмысленное желание.

- Мы должны вернуться к грузовику и согреться. Солнце скоро зайдет, нам надо переодеться, в сырой одежде мы замерзнем. - Хорошо, - он отодвинулся и Милла села.

- Ты не думаешь, что Норман позвонил властям, и они уже ищут наши тела?

- Я в этом сомневаюсь. Полагаю, ты не слышала, что он кричал.

- Слышала крик, но не могу сказать что.

- Он кричал, «Счастливого пути».

Милла посмотрела на него с изумлением. Потом она нервно захихикала, поднимаясь на ноги. Она догадывалась, что Норман был из тех людей, кого не волнует никто, кроме себя.

Покачиваясь, она оценила обстановку. Рюкзак, который нес Диас, разумеется, утонул. Всё тело ломило, но она не могла понять, болит ли оно от ушибов или это просто мышцы болят от усталости. Ей повезло, она ни разу не стукнулась настолько сильно, чтобы сломать себе что-нибудь. В душе она благодарила Господа за то, что эта река оказалась глубокой, что спасло их жизни. Окажись она немного мельче, и они разбились бы о скалы.