Безумный полдень

Мог ли кто-нибудь из них знать, что им не за что бороться?

— Я сейчас спущусь.

— Хорошо, дорогой, а то все уже собрались.

Взгляд из окна подтвердил, что «все» — это по крайней мере полторы дюжины самых состоятельных жительниц Дог-Хабор. Они слонялись по лужайке, потягивая коктейли, погружая каблуки в податливую землю. Синклер зевнул. В сравнении с вечеринками, которые устраивала его мать, даже самые трудные переговоры могли показаться сущей ерундой.

И Энни там будет. Разумеется, она не станет размахивать молотком и глупо хлопать ресницами. Он посмотрел вниз, но не увидел ее. Волна разочарования заставила его отойти от окна. Синклер застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. Может, эти люди хотя бы не надолго заставят его забыть об Энни.

А если нет, значит, он совсем потерял голову. Похоть. Вот что это было. Проклятье их рода. По крайней мере, его мужской половины. Для мужчин воздержание просто не работало. В итоге они заканчивали тем, что совершали еще что-то более безумное и глупое.

Какая жалость, что он не был не способен завязать нормальные отношения. Два неудачных брака не оставили в этом никаких сомнений.

Он спустился по лестнице и вышел в сад. Послышались голоса:

— Синклер! Ну наконец-то!

На него обрушились надушенные поцелуи, и вот он уже пустился в банальный разговор о бизнесе. К счастью, никого из бывших жен здесь не было, но знакомые лица все же встречались. Кэтрин оценивала их как потенциальных претенденток. Все бы еще ничего, если бы она не была так решительно настроена.

— Бокал белого вина? — Мягкий голос Энни заставил его обернуться.

— Спасибо, но я бы предпочел чай со льдом. — Эти слова казались почти смешными после того, что произошло между ними.

Он почувствовал укол жалости, когда Энни молча пошла за чаем. Черт. Это он виноват. Это он поставил в неловкую ситуацию милую женщину, которая заслуживала, чтобы к ней относились с уважением, а не сдирали с нее одежду в безумном порыве страсти.

— Ты первый, Синклер. — Кэтрин вручила ему молоток.

Сегодня она выглядела лучше, чем в день своего приезда.

Энни вернулась со стаканом холодного чая:

— О, вы уже в игре… Может, тогда потом?

Ее ресницы цвета темного золота обрамляли светло-голубые глаза. Ее рука задержалась, ожидая, возьмет ли он стакан. Живот Синклера напрягся, когда в сознании вспыхнул образ ее соблазнительного тела, спрятанного под свободной одеждой.

— Нет, сейчас. — Он почти выхватил у нее стакан, опасаясь выдать свое волнение.

Меньше всего ему хотелось, чтобы Энни стояла тут, пока он будет гонять по полю этот чертов мяч.

— Мы сто лет тебя не видели, Синклер! Если бы твоя семья не владела этим домом с библейских времен, боюсь, ты бы давно его продал. — Стройная брюнетка — он знал ее по яхт-клубу — смотрела на него с улыбкой.

— Только это меня и останавливает. Все мои предки тут же восстанут из гробов и до самой смерти не дадут мне покоя.

— Сегодня мы будем играть парами, — сказала миссис Драммонд. — Синклер, почему бы тебе не стать в паре с Лэлли. — Она кивнула в сторону брюнетки, которая с готовностью выразила свое согласие.

Сердце Синклера упало. Почему его не могут оставить в покое? Теперь Лэлли обидится, если он не будет с ней отчаянно флиртовать. А потом обидится снова, когда он откажется пригласить ее куда-нибудь на обед. А если из соображений вежливости он все же ее пригласит, то будет расстроена, что он не захочет переспать с ней. Может, ему прямо сейчас затащить ее в кусты? Нет, такая перспектива его тоже не вдохновляла.

— Ну что ж, начнем? — Синклер подал своей партнерше молоток, она отдала ему бокал.

Судя по всему, это был фирменный чай Энни со льдом, смешанный с несколькими каплями белого ликера и кока-колой. Обманчиво сладкий вкус с фатальным эффектом. Ему захотелось опустошить стакан одним глотком.

— О нет! — горестно воскликнула миссис Драммонд, считая собравшихся гостей. — У Филиппа разболелся зуб, и в последний момент он отказался от приглашения!

Счастливчик. Без сомнения, он нашел себе занятие получше, чем тратить время на то, чтобы крутиться вокруг какой-нибудь девчонки.

— Как поживает твой хеджевый фонд? — спросила Лэлли, притворяясь заинтересованной.

Синклер тут же пустился в пространные рассуждения, оставив свободную часть своего сознания размышлять о том, почему его матери пришло в голову выбрать эту особу в качестве претендентки на роль его третьей жены. Хорошенькая, чуть больше двадцати, стройна, как шампур для шашлыка, — качества, которые так ценила его мать. Лично он предпочитал женщин с более округлыми формами, но теперь, очевидно, это было не в моде. Ее зубы чем-то напоминали клавиши детского пианино, а возможно, это был просто эффект широкой улыбки и блестящей помады.