Чумовая ночь под Рождество

— Не по-людски это, между прочим, — проворчал тот. — Он же человек, а не собака, чтобы его в лесу...

— Скажите пожалуйста, какие мы жалостливые, — всплеснул руками Бобриков. — А то, что у этого «человека» целый рюкзак настоящей отравы, которая приготовлена, чтобы убивать людей, это ничего для тебя не значит? Это для тебя нормально? — раздраженно спросил он. — Предлагаешь похоронить его с почестями и духовым оркестром, а самим «лечь грудью на амбразуру»? Вот они мы, герои нашего времени! Берите нас тепленькими, хоть полиция, хоть бандиты. Ты такой вариант мне предлагаешь? Что же ты молчишь, Валера?

— Даже и не знаю, что сказать, — откровенно признался тот. — Вы абсолютно правы, Иван Иванович, просто мне очень страшно. Вы же понимаете, что этот рюкзак с наркотиками... я даже думать о нем боюсь. И полиции боюсь, и бандитов боюсь, — тяжело вздохнул Валера. — Вот попали, твою мать.

— Я тоже боюсь, только от этого ничего не меняется. Если мы сейчас сами о себе не позаботимся, тогда... думаю, и так все понятно. Вспомни свои же недавние слова — нас на пятаки порежут, в асфальт закатают и клумбу разобьют.

— Ну, это я так — образно, — нахмурился Валерий. — Может, не все столь печально, а?

— В наше время все может быть, — усмехнулся Бобриков. — Могу даже рассказать, как это будет выглядеть. В полиции из нас обязательно сделают крайних. И пока мы будем доказывать, что вовсе не являемся верблюдами, я успею пять раз умереть от сердечного приступа, а ты подхватить в тюремной камере туберкулез или того хуже — какой-нибудь гепатит А, Б, С и так далее. С бандитами, конечно, намного проще, там разговор будет коротким и практически «безболезненным». Повторю твою же версию — нас просто закатают в асфальт или утопят в болоте, привязав к ногам по бетонной плите, чтобы ненароком не. всплыли. Валерочка, дорогой мой, какая из версий тебе больше нравится? — прищурился Бобриков. — Ты чего притих-то? Выбирай!

— А чего мы стоим и пустой болтовней занимаемся, Иван Иваныч? Берите этого бедолагу за ноги, — как по мановению волшебной палочки засуетился тот. — Нечего тянуть кота за хвост: время — деньги! Сами сказали — скоро светать начнет, а у нас в номере это безобразие.

Вот так бы и давно, — довольно пропыхтел директор, хватая труп за ноги. — Давай, Валера, на счет три.

Они закинули куль с телом на подоконник, и Валерий уже собрался идти вниз, но Бобриков его остановил: — Слушай, давай его сразу сбросим, — смущенно предложил он. — Мне неудобно об этом говорить, но... я до смерти боюсь покойников и не хочу оставаться с ним наедине.

Валерий уже было открыл рот, чтобы съязвить, но, увидев бледное лицо своего начальника, передумал.

— Нет проблем, Иван Иваныч, давайте сбросим, — согласился он и, не долго думая, спихнул труп с подоконника вниз. Раздался глухой звук упавшего в снег тела, следом полетел и рюкзак.

— С глаз долой, из сердца вон, — прошептал Иван Иваныч. — Господи, спаси, сохрани и помилуй, — набожно перекрестился он и, еще раз глянув в окно, подпрыгнул точно ужаленный. — Валера, ты только посмотри, что творится! — закричал Бобриков, возбужденно показывая за окно. — Откуда он взялся? Он же его спер! А ну стой, негодяй! Стой, кому говорю!

— Иван Иваныч, что вы делаете? — прошипел Валерий, оттаскивая начальника от окна. — Вы зачем так кричите? Хотите весь пансионат здесь собрать?

— Валера, ты ничего не понимаешь, — брыкался Бобриков, пытаясь вырваться из крепких объятий администратора. — Там вор! Он украл наш рюкзак и сейчас убежит!

— Нам его все равно не догнать.

— Отпусти меня, я догоню, — продолжал брыкаться Бобриков. — Это наш рюкзак, наши наркотики, а он их своровал .

— Иван Иваныч, опомнитесь, — сердито произнес Валерий и как следует тряхнул его. — Что вы такое говорите? Какие «наши наркотики»? Своровал, ну и бог с ним, пусть травится на здоровье. Все равно же мы этот рюкзак закапывать собирались.

— Да как же ты не понимаешь, Валера? — всплеснул Бобриков руками. — Это же наша страховка, если вдруг что.

— Что, например? Да я даже рад, что воришка появился так вовремя, пусть бандиты теперь за ним гоняются.

— Ай, да ну тебя, — обреченно махнул рукой Бобриков. — Давай спускайся вниз и...

Договорить он не успел — в дверь снова постучали. Стук на этот раз был не таким, как в прошлый раз, а более настойчивым и требовательным.

— Постучат, поймут, что здесь никого нет, и уйдут, — дрожащим голосом прошептал Бобриков, сам же не веря тому, что говорит.