Все, что блестит

Джессика рассердилась, ее возмутило, что он решил все, не посоветовавшись с ней. Она почти не разговаривала с ним после приезда, что, казалось, его вовсе и не обеспокоило. Но за ее гневом скрывались тревога и печаль. Хотя она отлично понимала, что, благодаря поддержке Николаса, никто не посмеет обращаться с нею холодно или враждебно, но все же сама была достаточно чувствительна, поэтому на самом деле не имело значения, была неприязнь всех этих людей скрытой или явной. Она знала, что окружающие к ней относятся враждебно, и страдала от этого. Не улучшало настроение и присутствие Андроса, секретаря Николаса, который выказывал ей свое презрение, тщательно скрываемое от босса, но насмешливо показываемое ей всякий раз, когда тот не видел. Как выяснилось, Андрос был двоюродным братом Николаса, возможно, именно поэтому он считал свое положение неуязвимым.

— Ты слишком бледна, — критически заметил Николас, задержав руку на ручке двери. Он нагнулся и основательно, не торопясь, поцеловал ее, позволяя почувствовать его язык, затем выпрямился и открыл дверь, прежде чем она смогла отреагировать как-то иначе, кроме как ярким румянцем, вспыхнувшем на ее щеках.

Ей захотелось пнуть его, и она пообещала себе, что он еще получит сполна за свое слишком вольное поведение, а пока она заставила себя приветствовать прибывающих небольшими группами гостей.

Украдкой взглянув на Николаса, Джессика заметила, что на его твердых мужских губах остался легкий налет ее помады. Она снова покраснела, особенно когда это заметили несколько проницательных женщин, которые бросали взгляды на ее помаду, словно сравнивая оттенки.

Николас вдруг протянул свою сильную руку и крепче обнял ее, представив как «своего дорогого друга и делового партнера, Джессику Стэнтон».

Определение «дорогой друг» вызвало выражение понимания на многих лицах, и Джессика с яростью подумала, что он мог просто сказать «chere amie», поскольку именно это все подразумевали, глядя на них.

Конечно, именно этого и добивался Николас, однако она не собиралась пасть так низко, смиренно потакая его желаниям.

Когда до всех дошел смысл его второго определения, то они сразу стали так вежливы, что на мгновение она почувствовала к ним открытое пренебрежение. Chere amie — это одно, а деловой партнер — совсем другое. Произнеся всего несколько слов, Николас ясно дал всем понять, что, если кто-то обидит Джессику, он будет считать это личным оскорблением.

К ее удивлению и замешательству, высокую, модно одетую блондинку Николас представил ей как журналистку, и по пожатию его пальцев она поняла, что именно эта женщина была автором той порочащей ее сплетни, которую напечатали в воскресной газете. Она приветствовала Аманду Уоринг спокойно и невозмутимо, хотя на это потребовалось все ее самообладание. На какую-то долю секунды мисс Уоринг впилась в нее злым взглядом, прежде чем фальшиво улыбнуться и произнести полагающееся приветствие.

Внимание Джессики вновь переключилось на Николаса, когда сногсшибательная рыжеволосая женщина нежной рукой обвила его мускулистую шею и, встав на цыпочки, медленно поцеловала прямо в губы. Поцелуй не был ни долгим, ни глубоким, но, тем не менее, буквально кричал о близости. Джессика с отвращением почувствовала, как ее охватывает неожиданное и нежелательное чувство ревности.

Как смеет эта женщина трогать его! Она задрожала и едва сдержала себя, чтобы резко не оттолкнуть эту женщину от него, и, если бы Николас сам не убрал руку женщины со своей шеи и не отстранился от нее, Джессика, скорее всего, устроила бы сцену. Николас бросил на нее извиняющийся взгляд, поскольку именно это все и ожидали увидеть, но весь эффект был испорчен веселой искрой, блеснувшей в глубине его темных глаз. Николас демонстративно вытянул из кармана носовой платок и вытер помаду светло-кораллового цвета со своих губ, чего не сделал после поцелуя с Джессикой.

Взяв Джессику за руку, он сказал:

— Дорогая, я хотел бы познакомить тебя со своей давней подругой, Дианой Мюррей. Диана, это Джессика Стентон.

Прелестные глаза глубокого голубого цвета посмотрели на Джессику, но в них сверкало бешенство. Затем нежные губы растянулись в улыбке.

— Ах, да, действительно, я полагаю, что слышала о вас, — промурлыкала Диана.

Джессика почувствовала, что стоящий рядом с ней Николас вдруг замер, словно готовящийся к прыжку хищник. Крепче сжав пальцами его руку, она спокойно ответила: