Вожделение

— Миа, мы уходим отсюда, — заявил он тоном, не терпящим возражений.

Миа вырвала руку:

— Я никуда не пойду.

Гейб поднял голову. Его глаза были пустыми и отрешенными. Он смотрел на Миа, прижимая к лицу салфетку со льдом.

Миа бросилась к нему, встала на колени. Она дотронулась до руки Гейба, но тот вздрогнул и отпрянул.

— Как ты? — спросила она, замирая от страха.

— Прекрасно, — ответил Гейб жестко и официально.

— Поговори с ними, — шепнула Миа. — Объясни. Гейб, я не хочу тебя бросать. Мы должны их убедить. Нельзя, чтобы они думали про нас всякие гадости. Объясни. Они должны понять. Мы же собирались им рассказать. Так давай расскажем.

Она умоляла его, но что еще она могла сделать? Страх приводил ее в отчаяние, мешал связно думать. Гейб стоил ее гордости. Он стоил всего.

Гейб скованно поднялся, но не встал рядом с нею. Миа тоже выпрямилась, смятенная его настроем. Ужас сдавил ей горло. Ей стало жутко от его взгляда — он словно смирился с неизбежным. Но с чем? Что сказал Джейс, если Гейб сломался прямо на глазах?

Когда Гейб заговорил, у нее кровь застыла в жилах. Миа замерла, не в силах вдохнуть.

— Ты должна уйти, — отрывисто произнес Гейб. — Так будет лучше. Ты слишком привязалась ко мне… эмоционально. Я не хочу делать тебе больно. Если бы мы ждали, было бы еще труднее. Полный разрыв — это легче, и меньше хлопот… потом.

— Что за херню ты несешь? — спросила Миа в напряженной тишине.

— Миа, солнышка, идем отсюда, — мягко напомнил Эш.

В его тоне сквозила искренняя жалость. Он считал ее дурочкой. Для нее такое впервые, но они уже видели, как Гейб рвал с женщинами, которые ему надоедали. Она, по их мнению, не была исключением — очередной эпизод, после которого можно вновь выходить на охоту.

К черту! Плевать ей, о чем думает Эш или ее брат. Она не уйдет без объяснений и попытки достучаться до человека, спрятавшегося за холодной маской. Она знала настоящего Гейба. Чувствовала его тепло и нежность. Он заботился о ней, невзирая на все его странные сексуальные пристрастия.

Она решительно замотала головой:

— Я никуда не уйду, пока Гейб не скажет, что за бред он несет.

Гейб безразлично смотрел сквозь нее, витая где-то далеко. Миа не сомневалась, что этот взгляд узнали многие женщины, когда пришла пора расставаться. В нем читалось: «Я больше тебя не хочу. Не позорься».

Но ей было наплевать. Она уже пожертвовала для этого человека всей своей гордостью. Куда уж хуже — родной брат застукал ее связанной, в разгар сексуальной порки. Дальше позориться было некуда.

— Гейб? — прошептала она, чувствуя, как растет комок в горле.

Она ненавидела молящие нотки в своем голосе и то, что не сумела сохранить гордость в присутствии Гейба. Еще немного — и она всерьез начнет его умолять, но ей было все равно.

— Все кончено, Миа, — сказал он. — Ты же знала, что это не навсегда. Я сразу предупредил тебя, чтобы не влюблялась в меня. Я не хотел делать тебе больно. Мне надо было закончить все это раньше. Твоя привязанность становится чрезмерной и в конце концов принесет тебе только горе. Отправляйся с Джейсом и забудь меня. Ты заслуживаешь лучшего.

— Чушь собачья! — крикнула Миа, поразив всех своим неистовством. — А ты, Гейб, — жалкий трус. Это ты слишком глубоко увяз во мне и будешь последним лжецом, если попытаешься отрицать.

— Миа, — тихо позвал ее Джейс.

Она проигнорировала брата, сосредоточив весь гнев на Гейбе:

— Ради тебя я рисковала всем. Я все поставила на карту. Мне стыдно, что ты не можешь сделать то же для меня. Однажды ты проснешься и поймешь, что это было лучшее время в твоей жизни, но потом ты совершил идиотскую, непростительную ошибку. И знаешь что, Гейб? Будет поздно. Я к тебе не вернусь.

Джейс обнял ее за талию и повел прочь. Миа пошатывало. Слезы застилали глаза. Она была так разгневана и расстроена, что ее трясло. Джейс что-то шептал ей в ухо, а затем с другого бока встал Эш. Они вели Миа к лифту.

На полпути она обернулась и увидела, что Гейб смотрит на нее с тем же отрешенным выражением, отчего разозлилась еще сильнее.

Потом Миа вытерла глаза и гордо вскинула подбородок, пообещав себе, что больше не прольет по Гейбу ни слезинки. Она считала его достойным ее гордости — всего на свете. Она ошибалась.

— А вдруг ты однажды проснешься и поймешь, что хочешь меня вернуть? Тебе придется ползти ко мне… на коленях.