Вожделение

— Что касается твоего вопроса, то если я в первый день не завалил тебя работой, не думай, что так будет и впредь. Я введу тебя в курс дел и познакомлю с нюансами. Учти, это нам обоим в новинку. Я привык обходиться без ассистента, и мне придется менять свои привычки.

— Гейб, я всерьез хочу работать, а не просто получать деньги. Мне это важно. Ты много говорил, что в кондитерской я себя гроблю. Не хочу, чтобы меня нанимали только ради сексуальных услуг.

— Понятно. Теперь давай о сплетнях. Что случилось, черт побери? Тебе сказали какую-то гадость? Я надеру им задницы.

— В лицо мне никто ничего не говорил. Я услышала случайно. Это не было предназначено для моих ушей. Их бы удар хватил, узнай они, что я слышу их разговоры. Я не знаю тех, кто говорил. Я не могла всех запомнить, пока Элинор водила меня по отделам. Я пряталась в кабинке туалета, когда туда зашли какие-то женщины.

— Пряталась в туалете? — поразился Гейб.

— Я зашла в туалет, когда там никого не было. Залезла в кабинку, закрыла дверцу, — затараторила Миа. — И почти сразу же появились эти женщины. Как только они начали говорить, я затаилась. Разговор был не из приятных.

— И что они сказали?

— Ничего неожиданного.

— Миа! — зарычал Гейб. — Говори, что ты слышала.

— Они гадали, трахаешь ты меня или нет. Потом заговорили про Джейса с Эшем. И вот после его недавнего звонка я задумалась: может, в их словах и есть доля правды?

— Да, я трахаю тебя, — отозвался он буднично. — Это никуда не денется. Но никто не знает наверняка. Мы это уже обсуждали. Они могут думать что угодно, ничего не попишешь. Я не идиот, чтобы разубеждать их. Если им что-то втемяшится, то изменить ничего не удастся. Мне вообще наплевать, что о нас думают. Но пусть изволят относиться к тебе с уважением. Если только я услышу или до меня дойдет, что кто-то сказал тебе нечто подобное в глаза, я немедленно вышвырну его вон.

Добавить было нечего.

Миа намеренно не рассказала о женщине, проникшей к Гейбу в кабинет, хотя ее мучили угрызения совести. Разве он не должен знать, что в его личной жизни копаются? Если на то пошло, то разве правильно утаивать, что о контракте узнали, по крайней мере, в конторе?

От этих мыслей Миа стало не по себе. Она была предана Гейбу. Она ничем не обязана этим женщинам. Если Гейб выяснит, что она знала о том, что кто-то залез в его кабинет, и не сказала, он рассвирепеет.

Миа вздохнула, ненавидя положение, в котором оказалась.

— Что еще? — вскинулся Гейб.

Она виновато посмотрела на него, снова вздохнула, потом ответила:

— Гейб, есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.

— Я слушаю.

— Я рассказала не все. — (Он стал мрачнее тучи.) — Там было несколько женщин, и я понятия не имею, кто они. Но они обсуждали… твой контракт. Сначала только гадали. Потом одна сообщила, что контракт не выдумка, она его видела собственными глазами.

— Да как она, черт возьми, могла его видеть?

Миа чувствовала: Гейб не поверил, а если она выложит подробности, то он разозлится всерьез. Оставалось надеяться, что его гнев не испортит им вечер, так как ей вовсе не улыбалось остаться на ночь с разъяренным Гейбом, размышляющим о коварстве его работников.

— Она утверждала, что подобрала ключи и залезла в твой кабинет. Ей было любопытно узнать насчет контракта, и она стала рыться в твоем столе.

— Твою мать!

Его возглас взорвал салон автомобиля, и Миа съежилась, как от удара хлыстом.

— Давай по порядку. Она утверждает, что подобрала ключ к двери моего кабинета, потому что ей захотелось узнать, правду ли обо мне говорят? Я правильно понял?

Ярость, звучавшая в его голосе, напугала Миа. Гейб буквально корчился от злости.

— Да, так она сказала, — тихо подтвердила Миа.

— Завтра я этим займусь. Если придется уволить всех, я так и сделаю. Не собираюсь работать с людьми, которым не доверяю.

Миа закрыла глаза. Меньше всего ей хотелось, чтобы с ее приходом в компании начались скандалы. Ее целью было только предупредить Гейба о необходимости соблюдать осторожность. Возможно, навести его на мысль, что не стоит хранить в кабинете столь важные документы личного характера.

Но вот Гейб совладал со своим гневом. Подвинувшись ближе, он взял ее за руку и успокаивающе пожал.

— Миа, тебе не о чем волноваться. Они же тебя не видели. Ты вне подозрений. Она решит, что ее заложили подружки.