А я люблю военных…

— Мастер боя? — растерянно, сомнамбулически повторил Сергей. — Боец?

Судя по всему в голове его шла напряженная, большая работа.

— И что же? — наслаждаясь произведенным эффектом, продолжила я. — Несмотря на доблесть Наганори, ему дал отпор какой-то жалкий безоружный церемониймейстер?

Ха! Так я и поверила! Наганори был великим стратегом! Он предвидел вперед многие ходы врага, а настоящий враг его — заговорщики. Наганори стремился предотвратить заговор, зреющий среди даймё. Не Кира хотел он убить, а Кадзикава Ёритору — начальника дворцовой охраны.

— Ёритору, — как робот повторил Сергей.

Боже! От моего ума, он просто обалдел! Что же будет с японцами?

С еще большим вдохновением я продолжила:

— Убив Ёритору, одного из заговорщиков, Наганори рассчитывал посеять смуту. Только смута могла разрушить заговор. Наганори знал, что его приговорят к сэппуку, что за него будут мстить, что к сэппуку приговорят и мстителей, знал и то, что они тут же станут народными героями. Наганори — великий стратег — все рассчитал. Ценой своей жизни, он хотел предотвратить заговор. Ударив Кира, он крикнул “отомстил!”, потому что и в этом случае механизм, раскручивающий смуту, запустился!

Сергей, словно пытаясь избавиться от наваждения, потряс головой.

— Да почему именно это сейчас тебя волнует? — недоумевая, спросил он.

— Да потому, что мой Сумитомо тайну Наганори раскрыл, а я, благодаря своему Сумитомо, тайну заговора Харакири раскрыла. Харакири подпилил сук, на котором сидел, сам натолкнул меня на тему сорока семи ронинов. Кто только эту тему не освещал! Тома! Тома написаны о легендарных ронинах! Но пользу из их истории извлекла только я. И благодаря Харакири. Знаешь, что на самом деле обозначает это слово?

Сергей потряс головой. Бедняга, он уже совсем ничего не понимал, так я его запутала.

— Харакири — это презрительное название неудачного сэппуку, — гордо изрекла я. — Брак, иными словами. Артем в точности соответствует своей кличке. Я в два счета раскусила его! Слава Сумитомо! Он получил удар за меня! Я здорова! Совсем здорова! Так что это я тут стою?! Надо бежать! Скорей бежать!

И я попыталась улепетнуть из своей квартиры, но Сергей меня поймал и спросил:

— Куда ты собралась бежать?

— Как — куда? Харакири ловить! Этого подлого ронина, преступника, заговорщика! Из-за этого бессовестного заговорщика Харакири чуть хорошего человека не оклеветала, полковника, друга образцово-показательной генеральской семьи, Петра Петровича Смирнова! Ох, поплатится же Харакири теперь!

В глазах моего бесстрашного Сергея появился жуткий испуг:

— Соня, никуда бежать не надо. Сказал же, Харакири мы с Виктором Викторовичем давно скрутили?

— Кес кё се, Виктор Викторович? — спросила я, люблю иногда блеснуть французским.

Мой Сережа, хоть и бизнесмен, на редкость грамотным оказался. Вопрос понял и так же по-французски ответил:

— Сэ полковник ФСБ, известный тебе под именем Андеграунд.

Я была потрясена:

— Полковник ФСБ?! Андеграунд?! Этот презренный и всем известный плут, картежник, поклонник Бахуса и Венеры, а (уж если не кривить душой) попросту раздолбай, пьяница и грязный распутник?! Все это и есть полковник ФСБ?

— Да, это так, — с неясной для меня гордостью подтвердил Сергей, ретиво боднув вихрастым лбом пространство.

“Вай ме!” — поразилась я, люблю блеснуть и грузинским.

Ехидно прищурившись и ядовито усмехнувшись, поинтересовалась:

— А как же честь офицера ФСБ? А как же его непорочность?

Сергей приосанился, еще раз воздух боднул, гордо вскинул свой квадратный подбородок и с серьезной патетикой вопросил:

— Теперь ты понимаешь, Соня, как тяжело верой и правдой Родине служить? Она, зачастую, требует от своих сыновей практически невозможного, но сыновья идут и, бесстрашно бросаясь в гнездо врага, вершат невозможное героически!

— Да уж, — скептически откликнулась я, — была свидетелем, чего уж бедный Андеграунд не навершил в том гнезде — просто жуть охватывает. А сколько водки он у врага истребил, а сколько вражьих девок попортил. Орден, надеюсь, уже ждет его?

Сергей, как ни странно, не обиделся и даже меня поддержал:

— Да, Соня, да! Его ждут орден за личное мужество и медаль за отвагу. Я сам его мужеством потрясен, хоть бесстрашно под пули врага ежесекундно подставляюсь, но одно дело пули, другое — такие не-че-ло-ве-ческие испытания.

— Ясное дело, — согласилась я, — вино и девочки страшнее, чем пули. Теперь понятно, почему в эти органы конкурс такой. Поневоле воскликнешь: “Как много у нашей Родины бесстрашных сыновей, готовых подвергнуть себя не-че-ло-ве-ческим испытаниям!” И много там, в ФСБ, героев таких?