26  

— Длинный и розовый.

— Нет! — завопила я.

— Да! — радостно заявил Гуу, повернув калейдоскоп на девяносто градусов. — Шевелится, — сообщил он, присмотревшись.

— У меня нет длинного розового хвоста!

— Есть!

— Нету!

Наступило молчание.

— У меня нет длинного розового хвоста, — сказала я как можно спокойнее. — У меня, так уж и быть, есть нормальный красивый серый пушистый хвост с кисточкой.

— Ладно, — покладисто согласился Гуу. — У тебя длинный серый пушистый хвост с кисточкой. Это даже лучше.

— Почему это лучше? — подозрительно спросила я.

Гуу удивленно поморгал.

— Хвост, — раздельно объяснил он. — Пушистый. Дергать. Весело.

— Не смей! — завизжала я и начала отмахиваться.

Что-то хрустнуло. Калейдоскоп, весело позванивая осколками, укатился под стол.

— Стеклышки! — возопил Гуу и полез следом.

— Так тебе и надо, — мстительно сказала я.

Гуу выбрался из-под стола с пригоршней драгоценностей и картонной трубой и посмотрел на меня.

— Ух ты, — удивленно сказал он, — а его все еще видно.

Ольга Лукас

Новое развлечение для рабов

На невольничьем рынке придумали новое развлечение: теперь рабы, в ожидании торгов, могли подойти к специальному автомату, пошептать в него что-то и получить на руки квитанцию: "Я стою столько-то".

Тут же началось страшное волнение! Каждый хотел быть самым дорогим рабом. Хозяева и надсмотрщики, от греха подальше, попрятались по пивным и кофейням дня на три, чтобы не мешать самооценке невольников

— Нет ничего плохого в том, что ребята будут знать себе цену! — говорил самый прогрессивный рабовладелец. — Да и нам не надо будет подолгу прицениваться и зубы мудрости им пересчитывать. Уплатил нужную сумму — забрал раба.

Рабы, стоившие, в соответствии с квитанцией, запредельно дорого, издевались над остальными, называли их неудачниками и всячески насмешничали. Те же, которые стоили мало, плакали и организовывались в профсоюз. Только один раб наплевал на общую моду и бродил среди прочих, неоцененный. Над ним почему-то никто не смеялся, но и в профсоюз его не взяли.

Наконец, все успокоилось, рабы вернулись к телегам, на которых их привезли на рынок, и распорядитель объявил о начале торгов.

— Ну, ребятки, покажите ваши документики, — сказал своим самый прогрессивный рабовладелец.

И все — кто с гордостью, кто со стыдом, а кто с тупой покорностью — ознакомили хозяина с квитанциями на оплату себя. Один только раб, тот самый, который поленился шептать в машину, топтался поодаль.

— А ты что? Сколько ты стоишь, раб мой любезный? — спросил его хозяин.

— А нисколько, — буркнул раб.

— Что-то ты и вправду дефективный какой-то, — брезгливо согласился хозяин, — Ступай-ка прочь, не позорь меня. Вот тебе вольная.

Освобожденный раб засунул вольную за голенище сапога, как попало, и побрел прочь. Он-то прежде ничего иного не видал и очень удивился, что мир не ограничивается невольничьим рынком.

Через пару дней торги были окончены. Бывший раб сидел на обочине дороги и перекусывал, когда мимо него в кандалах прогнали группу самых дорогих рабов. Их силу и выносливость оценили по достоинству и всех скопом отправили в каменоломни.

Дмитрий Ким

Баллада о не стойком не оловянном не солдатике

Перед рассветом Кену снится сон, яркий и короткий июльский сон. Кен знает, что это сон, потому что ощущает своё тело — живое, гибкое, тёплое, послушное; этого ощущения он никогда не испытывает в реальности. Во сне он один дома, на первом этаже, на кухне. Барби куда-то ушла по своим кукольным делам. Он подходит к двери, распахивает её и застывает в дверном проёме, глядя на клонящееся к закату солнце. Кен кричит солнцу: "Эй, спускайся сюда!" — и оно послушно начинает приближаться, заливая аккуратно подстриженную лужайку теплом и светом.

Ровно в восемь тридцать утра музыкальный автомат в спальне Кена, аутентичный Вурлитцер 1989 года, имитация Вурлитцера 1946-го года, модель 1015, просыпается первым, включает оранжевую подсветку и механизм для создания пузырьков в стеклянных трубках по периметру округлого корпуса. Механическая рука выбирает из сотни компакт-дисков нужный и кладёт на серую тарелку проигрывателя. Это "Mission Impossible — Main Theme", которую Кен вчера выбрал на роль будильника.

  26  
×
×