Все краски ночи

– Но какого черта они все это делают? И вообще, кто они такие? – ворчливо спросил Уолтер и нервно провел рукой по редеющим волосам.

– Я никого не видел, но мне кажется, что те двое парней, которые побывали в гостинице на прошлой неделе, привели с собой подкрепление, – Келвин пожал плечами. – А нужен им я.

– Потому что ты посадил их в лужу?

– И долбанул одного из них по голове, – добавила Нина. Она сидела на холодном бетоне рядом с Кридом. С прошлой ночи она никуда от него не отходила.

– Не могу сказать, что они поступают разумно, – заметил Келвин. – Но некоторые люди позволяют самомнению брать верх над разумом и пускаются во все тяжкие.

– Но это… Это ни в какие рамки не лезет. Это сильно смахивает на безумие, – возразила Шерри. Семь человек погибли. Слишком для оскорбленного самолюбия. – Если они так на тебя разозлились, почему бы им просто не поймать тебя где-нибудь и не настучать тебе по заднице?

– Меня так просто не возьмешь, – спокойно ответил Келвин.

– География играет против нас, – сказал Крид, возвращая разговор в деловое русло. Он ткнул пальцем в нарисованную им карту. – Из-за реки на ту сторону не пробраться. Течение слишком сильное, чтобы перейти ее вброд, а любая лодка в считанные секунды разобьется о скалы. Вверх по течению расположен вертикальный каньон, который невозможно обойти, так что это направление закрыто.

– Полуостров, на котором расположен Трейл-Стоп, имеет форму инфузории-туфельки, – продолжал Келвин. – Мост был возле хвоста. Тут у нас негде развернуться, а река – естественная преграда. Вот тут, – Келвин ткнул в набросок Крида, – горы, взобраться на которые под силу только горным козлам. Так что нам остается только спуститься вниз по этой стороне, к этому проходу в горах, от которого мы оказались отрезанными. У них термоскопы, которые лучше всего работают ночью, но днем стрелки видят и так. Мне придется подождать до темноты, а потом забраться в ручей, чтобы стать для них невидимым – стереть свою тепловую сигнатуру.

– Сколько времени тебе потребуется, чтобы пробраться через проход? – спросила Шерри.

– Мне не потребуется проходить через проход. Все, что мне нужно, – это обойти одного из стрелков, а когда я буду у них за спиной, я смогу идти по дороге.

Кейт с шумом втянула в себя воздух. Она не была обучена тактике ведения военных действий, но знала, как Келвин был близок к переохлаждению вчера ночью, а сегодня вода теплее не стала. Кто знает, сколько ему придется просидеть в ледяной воде, выжидая, пока наступит нужный момент? А потом ему придется пройти не одну милю в этой холодной мокрой одежде, и с каждой минутой он будет терять тепло. И если хотя бы один из стрелков заметит его на той стороне ручья, они станут охотиться за ним, как за диким зверем, а у него просто не хватит энергии от них увертываться. Почему никто не скажет этому плану «нет», почему никто не скажет, что это слишком опасно? Почему они все с радостью взваливают на него всю ответственность, позволяют ему рисковать?

Потому что, как верно подметил сам Келвин, никого другого не было. Крид ранен, Марио мертв. А все остальные уже люди в годах и не в лучшей физической форме. Все, кроме нее.

– Нет, – сказала Кейт, потому что никто другой не мог сказать «нет». – Нет, это слишком опасно, и не пытайся убедить меня в том, что это не так, – с нажимом в голосе сказала она, увидев, что Келвин собирается ей возразить. – Ты думаешь, они не готовы к тому, что кто-то из нас попытается сделать то, что ты предлагаешь? Вчера ты едва мог идти после сидения в ледяной воде. А что будет с нами со всеми, если тебя убьют? – Думаю, что они уйдут, поскольку им нужен только я. Кейт хотелось завизжать, так бесило ее спокойствие Келвина. Ей хотелось схватить его и трясти как грушу за то, что он наплевательски относится к своей жизни. Она стояла, сжав кулаки, пока все эти парни пялились на нее так, словно она дура, словно она не поняла, что он хотел сделать. Она все прекрасно поняла и не хотела заново пережить все то, что уже однажды пережила.

– Ты не знаешь. Мы не знаем наверняка, кто они такие и чего хотят. Что, если происходящее не имеет к тебе никакого отношения? И, даже если охота в самом деле идет на тебя, что заставляет тебя думать, что, расправившись с тобой, они просто соберут вещи и смотаются отсюда? Они уже убили семь человек, и все мы сошлись на том, что такое не совершают просто потому, что ты задел чье-то самолюбие. Должна быть еще причина. Мы просто не знаем какая.