Яблоневый сад для Белоснежки

Заметив, что я ее увидела, Роза растянула тонкие губы в лягушачьей улыбке и направилась к нам:

– Ола, сеньора! Ола…

Она с намеком поприветствовала Алехандро и выжидающе уставилась на меня, надеясь, что я его ей представлю.

– Ола, Роза. Что ты тут делаешь? – проигнорировала я ее намеки.

– Домой иду, сеньора. Мой дом – здесь рядом.

«Ну и иди к себе, ворона», – сердито добавила я про себя. Но вслух спросила:

– Антонио дома?

– Да, сеньора, – кивнула Роза.

Удивительная покорность и разговорчивость! Ладно, задерживаться мне не стоит, пойду, пожалуй, тоже. Я торопливо попрощалась с домработницей и барменом. Но, отойдя от них на несколько шагов, не удержалась и оглянулась. Вот черт, идут вместе, и Алехандро, размахивая руками, что-то рассказывает Розе. Нашел кому… Пожалуй, не стоит мне завтра приходить в этот поселок, надо выждать время, потому что сорока Роза обязательно принесет на хвосте новости моему мужу, что я опять гуляла по поселку и заводила новые знакомства. По опыту знаю, что это ему не понравится.

Похоже, Антонио специально отпустил домработницу пораньше – решил порадовать меня интимным ужином. Когда я вошла на кухню, он в повязанном поверх джинсов клетчатом фартуке колдовал над приготовлением какого-то блюда. Судя по дожидающимся своей очереди тарелкам с огромными креветками, мидиями и другими морскими гадами, блюда с нарезанным сырым мясом, готовилось что-то масштабное.

– Паэлья, Даш-ша, – охотно ответил он на мой любопытный вопрос, что собирается приготовить. – Это будет паэлья.

– Романтичный ужин, – промурлыкала я и по-кошачьи потерлась щекой о его спину. Как здорово, что я купила наряд для его излюбленной игры в «переодевания»! Вечер ожидается волшебный!

– Что ты купиль, кариньо? – словно угадав мои мысли, спросил муж.

– Сю-юрприз!

– Я хочу видеть! Это красивый?

– Ну-у, да! Тебе понравится, – пообещала я.

Антонио, держа на весу мокрые руки, повернулся ко мне и с детским нетерпением попытался заглянуть в пакет, который я держала в руке.

– Нет, Антонио! Это ты увидишь на мне!

– Хочу видеть!

– Хорошо! Я надену эток ужину. Сколько у меня есть времени?

– Полчаса, кариньо.

– Хорошо! Я приму душ, а потом приду к тебе сюда. Через полчаса.

Я поцеловала его в щеку и со смехом убежала к себе. Мое настроение скакало разухабившимся чертенком. Так бывало раньше, когда я собиралась совершить какую-нибудь милую проказу. Принимая душ и готовясь к великой сексуальной битве, я вылила на себя чуть ли не полфлакона ароматизированного геля для душа. Хочу, чтобы моя кожа благоухала ванилью.

После я распаковала покупки и натянула на себя лосины и мини-юбчонку. Проигнорировав бюстгальтер, надела нейлоновую рубашку прямо на голое тело. Вспомнив, что в юности рубашки завязывала узлом на животе, сейчас сделала то же самое. Новые сапожки – простите меня, Любовь Федоровна, я обещала вам не надевать купленную безвкусицу с ними, но это только сейчас. Не с кроссовками же, в самом деле… Затем сделала себе бешеный начес «привет восьмидесятым» и завязала всклокоченные волосы в хвост на боку. Как раньше, во времена моего дискотечного тинейджерства. Пластмассовое барахло в уши и не запястья. Агрессивные румяна «а-ля Дед Мороз» на скулы, жирные черные стрелки. Красотка! Подойдя к шкафу, я осмотрела себя в зеркальную дверцу и хихикнула. Шлюха шлюхой, прости господи. Но раз подобные игры разжигают у моего мужа необычный сексуальный аппетит, что ж.

– …Что это? – тихо спросил после долгой, ужасно долгой паузы Антонио, когда я в таком виде появилась перед ним на кухне.

– Это я, – пролепетала я, почему-то пятясь назад.

– Вижу. Что это? – небрежным брезгливым жестом указал он на мою блузку, и я, устыдившись, прикрыла руками грудь, неприлично просвечивающуюся сквозь нейлон.

– Тебе не нравится?

– Нет, – резко ответил муж и со звоном положил ложку, которую до этого держал в руке, на каменную столешницу кухонного столика. – Ты как… как пута!

«Пута» – проститутка, шлюха. Я и сама понимала, что выгляжу продажной девицей. Но услышать это от Антонио, которому нравился подобный стиль… В прошлый раз он заставил нарядиться меня ничуть не лучше, и была я для него в тот момент сексуальной красавицей.