Книга Страха

— Немцы всегда были недовольны собственной проекцией в будущее, — усмехнулся Теллхейм. — Но, признаться, девятнадцатый век представлялся мне веком немецкой философии. Кстати, госпожа Эберхарт была убеждена, что здание, которое она превратила в дешевую гостиницу для моряков, посещал сам Шопенгауэр. Хотя в Гамбурге он все-таки жил в конце восемнадцатого века.

— Архивист может подтвердить это или опровергнуть! — оживилась девушка. — Когда я листаю старинные документы, мне кажется, что начинает звучать чудесная музыка!

— Возможно.

Теллхейм встал, сцепил ладони на животе и задумчиво произнес:

— Но порой старинная музыкальная шкатулка играет странную мелодию.

— О чем вы? — не поняла Женни. — Вы хотите проверить мое знание литературы девятнадцатого века? Я не помню этой фразы.

— Нет, — покачал головой Теллхейм. — Этот дом — как старинная шкатулка. Шкатулка, которую дано открыть не каждому. И каждый открывший ее слышит собственную мелодию.

— И какую же мелодию услышали вы?

— Ее невозможно описать, — проговорил Теллхейм, прислушиваясь к чему-то. — Продолжим наш разговор на шестом этаже. Там наиболее интересная часть архива. И музыка старинных страниц там должна звучать особенно чарующе. На втором этаже у лестницы вы найдете дамскую комнату. А потом поднимайтесь ко мне. Не бойтесь заблудиться. Идите по синей ковровой дорожке.

— Здесь нет лифта? — спросила Женни.

— Нет, — Теллхейм с улыбкой посмотрел на часы. — Лифты иногда застревают. И особенно часто это бывает без двадцати минут восемь.

Женни приподняла брови, но, решив не задавать лишних вопросов, встала. Сделав шаг вперед, она увидела в дверном проеме часть лестницы и поднимающегося по ней обрюзгшего старика с топором в руке. Незнакомец взглянул на нее, и сердце девушки обрушилось в низ живота.

— Что с вами? — удивленно спросил Теллхейм, взглянув на ее лицо.

— Там! — в ужасе прошептала Женни. — На лестнице человек с топором! Без глаз!

— Ах это? — рассмеялся Теллхейм. — Не обращайте внимания! Это наш работник. Он в маске. Знаете ли, сюда нередко приводят экскурсии, так вот это часть шоу. Это не Англия. Немецкие замки и старинные дома бедны призраками, поэтому в этом качестве подрабатывают обыкновенные бюргеры. Наш сантехник изображает мясника Клауса. Да, и не пугайтесь, если увидите мальчика. Это ребенок Терезы. Очаровательный сорванец!

3

Пьешь мою наготу

И не можешь напиться?

Отчего не откроешь рот?

Jenny

Туалетная комната успокоила Женни. Все вокруг сияло чистотой. Цветочные ароматы не были назойливыми. Казалось, что уборщица только что покинула помещение. Девушка привела себя в порядок и вышла на лестницу. Тереза стояла у дверей. Невольно вздрогнув, Женни кивнула ей и, улыбнувшись, хотела пройти мимо. Ее остановил голос женщины.

— Ты не встречала Олафа?

— Что вы сказали? — переспросила девушка.

— Они спрятали его от меня.

Тереза стояла неподвижно, глядя прямо перед собой, и даже губы ее, казалось, не шевелились. Был только голос.

— Если встретишь Олафа, скажи ему, что я жду здесь.

— Хорошо, — растерянно ответила Женни и заторопилась наверх.

Поднявшись по лестнице на один пролет, девушка оглянулась. На том месте, где она только что видела Терезу, никого не было. "Странно, — подумала Женни, — что она хотела этим сказать? Или она сознательно запугивает новых работников? Это часть испытания?" Девушка нахмурилась на мгновение, пытаясь вспомнить, была ли она безупречна при пользовании туалетной комнатой, затем махнула рукой и поспешила наверх. Каждый этаж здания соответствовал не менее чем двум этажам обычного дома, поэтому она запыхалась. К тому же несколько раз ей казалось, что двумя пролетами выше мелькала фигурка ребенка. Поблагодарив про себя Теллхейма за предупреждение, она пошла по синей дорожке. По всей видимости, дом не ограничивался узким фасадом, а продолжался в глубь квартала. Она прошагала по мрачному, слабо освещенному коридору не менее полусотни метров, пока синяя ковровая дорожка не исчезла под тяжелой дверью. Женни с усилием потянула ее на себя и оказалась в библиотеке. Теллхейм уже ждал ее. Он показал ей на кресло, взмахнул рукой, демонстрируя стеллажи, заставленные книгами, свитками, пачками истрепанной бумаги, коробками и ящиками.