– После полуночи вся зачесалась, – простонала Полина.
Медсестра всплеснула руками.
– Почему так долго терпела?
– Ночью не хотела никого беспокоить.
– А утром отчего Зинаиде Борисовне не сказала? – не успокаивалась медсестра.
– Она меня сегодня не осматривала, – ныла Полина.
Ирина Викторовна погрозила девушке пальцем.
– Да ты просто уколов боишься!
Полина зашмыгала носом.
– Не плачь, – испугалась медсестра, – хуже себе сделаешь. Вот глупышка… Смотри, иголочка тонюсенькая, ты ничего не почувствуешь, как комарик укусит.
– Не-а, – всхлипнула Поля, – больно будет. Не хочу. Лучше потерплю.
– На ужин ананас ела? – поинтересовалась Ирина.
– Ага, – призналась Полина.
– Ай-яй-яй, ты же знаешь про свою аллергию. Разве можно быть такой беспечной? – укорила Ирина девушку.
– Он очень вкусный! – заныла та. – Все жрут что хотят, а мне геркулесовой кашей на воде давиться?
– О господи… – вздохнула старшая медсестра. И вдруг показала рукой на окно: – Белочка! Да какая хорошенькая!
– Где? – засуетилась Полина. – На елке? Да?
Ирина быстро воткнула в обнаженное предплечье иглу шприца, нажала на поршень и пропела:
– Почти на самой верхушке прыгает.
– Не вижу, – расстроилась Полина.
– Значит, убежала. Ну что, больно? – поинтересовалась Ирина.
Девушка повернулась к нам и заморгала.
– Я сделала инъекцию, – пояснила медсестра, – успокойся. Пойдемте, Даша, поглядим на библиотеку, там роскошный камин.
Когда мы вышли в коридор, Ирина Викторовна возмутилась:
– Вот какая вредная! Знает ведь, что от ананаса прыщами покроется, и все равно лопает. Не первый раз с ней такое. И уколов до дрожи боится, внушила себе, что они непереносимые. Видели? Полина даже не заметила укола. Очень она капризная.
– Жаль ее, – вздохнула я, – молодая, уже инвалид.
Ирина поправила халат.
– Потому мы вокруг нее и скачем, про белочек придумываем. Не повезло Поле.
Через полчаса я робко сказала:
– Душно как.
– Вы просто устали, – мягко заметила медсестра, – замучила я вас экскурсией. Погуляйте в парке. День сегодня не жаркий, но солнечный. У нас прекрасный садовник. Видели когда-нибудь цветочные часы?
«Да, в Версале», – чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась.
– Нет. А что это такое?
– Идите по центральной аллее, слева будет клумба. Вам точно понравится, – пообещала собеседница. – Если надумаете приехать в понедельник, буду рада вас видеть. Знаете наше приветствие?
Ну и ну, у них что-то вроде пионерского салюта есть?
Ирина подняла руки на уровень груди, согнула их в локтях, сжала ладони, потрясла ими и с чувством произнесла:
– Хорошего вам дня!
Я повторила ее жест.
– И вам тоже.
– Нет, надо ответить: «Пусть с вами будет удача», – поправила меня она.
Я покорно повторила фразу и отправилась искать фонтан Аполлона.
Небольшая площадка, в центре которой высилась гипсовая копия всемирно известной статуи, находилась у забора, ограничивавшего территорию парка. Ни одной скамейки тут не было, но слева громоздилось крупное деревянное сооружение, напоминающее беседку. Я поднялась по ступенькам и увидела Полину, сидевшую возле квадратного стола.
– Пришли! – обрадовалась она. – Пожалуйста, увезите меня отсюда поскорей. Через центральные ворота мне пройти нельзя, там камера, охрана меня увидит и тревогу поднимет. Но в ограде есть дыра. Вы можете подъехать с той стороны, я вылезу и заберусь в багажник. Пограничник никогда автомобили гостей не осматривает. Очень вас прошу! А то они меня тут убьют или уродкой сделают. Видите, что со щеками? Прямо кожа слезает. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! В доме разговаривать нельзя, там везде камеры, и в парке за кроликами следят, слепая зона только тут.
– За кроликами? – повторила я.
Полина поежилась.
– Услышала случайно, как нас Зинаида Борисовна, главный врач, называет. «Кролики» – это те, на ком средства для лица испытывают. «Обезьянки» нужны для проверки кремов для тела. Хорошо, что я в их группу не попала, там вообще беспредел. В НИИ сейчас серия с кайенским перцем в разработке, все «обезьянки» волдырями покрылись.