Мороженое для горячей штучки

– Серафима Игоревна Барская, библиотекарь, не замужем, детей нет, – зачитал он и поднял хмурый взгляд на Симу, – так?

– Так, – нервно дернула она плечом, словно эти все факты были самыми главными в ее биографии и имеющими отношение к ночному ужасу, что она пережила. Особенно «не замужем».

Она сидела в кабинете следователя в своем выходном платье, длинном, наглухо застегнутом, темно-серого цвета.

– Чего наряжаешься-то? – спрашивала ее дома Анна Григорьевна.

– Ну, как же? Ни разу показания по официальному вызову не давала. Надо же как-то прилично выглядеть, – ответила Серафима.

– В этом платье тебе лет шестьдесят! – Покачала головой Анна Григорьевна.

– А я и не говорила, что оно меня молодит! Я говорила, что выгляжу в нем прилично.

– Это да! Этого не отнять! Такая девственница воинствующая, ненавидящая мужчин! Синий чулок или старая дева, что называется, выбирай любое, – согласилась Анна Григорьевна.

– Я не такая, – надулась Сима.

И вот сейчас она сидела на жестком, неудобном стуле, сложив руки на коленях, и смотрела в лицо этому неприветливому, хмурому человеку. Он ей очень не нравился, она ему, по всей видимости, тоже, но они вынуждены были общаться. Такая работа была у него и в такую ситуацию попала она.

– Серафима Игоревна Барская, библиотекарь, – произнес он, скрещивая пальцы.

И тут Сима взорвалась:

– Слушайте! Перестаньте повторять, что я библиотекарь! Это преступление, что ли?

– Нет, – несколько смутился следователь, – редкая профессия по нынешним временам.

– Меня задержали по этому поводу? Нет? Идет отлов библиотекарей? Нет? Так тогда давайте по существу. Я уже все рассказала! Я нахожусь в шоковом состоянии!

– У вас случился нервный стресс, и вас увезли в психиатрическую больницу? – спросил следователь, и Серафиме на мгновение показалось, что он улыбнулся.

Она даже поморгала и снова всмотрелась в его лицо со смуглой кожей и глазами с прищуром, но оно было абсолютно спокойным и неулыбчивым.

– Показалось, – выдохнула она.

– Что показалось? – уточнил Герман Геннадьевич.

– Что у вас лицо может быть человеческим и что вы даже умеете улыбаться, – ответила она.

– Я на службе, – сказал следователь. – После вашего вмешательства теперь больницу закрывать придется и проверять каждого сотрудника, работы на несколько месяцев! Нам к нашим висякам еще не хватало только психиатрической больницы.

– Вы меня в этом упрекаете? А вам лишь бы не работать? Пусть бы и дальше над людьми издевались, ставили эксперименты, грабили, убивали бомжей.

– Зачем вы так? Они ответят за все, что сделали, за все свои злодеяния. Но ведь не все врачи и работники больницы были замешаны в преступлениях. Многие вообще не в курсе, что происходило. Некоторые знали, но сами непосредственного участия не принимали, но они все равно ответят за сокрытие преступления. Степень вины каждого будет определяться индивидуально и в судебном порядке, – сказал ей Герман Геннадьевич. – Сегодня надо будет опознать санитаров, которые совершили преступление, когда вы прятались под кушеткой. Официально опознать необходимо. Я знаю, что вы их не видели, сможете опознать по голосу? Несколько мужчин будут читать один и тот же отрывок одного произведения, а вы будете слушать.

– Конкурс чтецов? – спросила она, сдвинув брови.

– Именно.

– А без моих показаний нельзя? Их может опознать Ася – медсестра, она меня и вытащила оттуда, – возмутилась Серафима.

– Что вам не нравится? Вы должны подтвердить ее показания, потому что она тоже замешана в этом деле.

– Я закончила в свое время музыкальную школу и способна опознать по голосу.

– Конечно, у нас достаточно показаний и доказательств и без голосового эксперимента, с ним просто лучше. А потом…

– Что?

– Забыл. Переработал я сегодня, голова кругом идет.

– Тяжелая у вас работа, – согласилась она.

– Не то что у вас в библиотеке, – скривился он.

– Что? Что вы оскорбляете мою работу все время?

– У вас пьющий муж? – внезапно спросил Герман Геннадьевич.

– Чего? Почему вы так решили? – покраснела Серафима. – Я вообще не замужем.

– Значит, разведены. А с мужем развелись, потому что бил и пил?