Мороженое для горячей штучки

– Алла Давыдовна, но я же не специально! – воскликнула Серафима под укоризненным взглядом начальницы.

– Да ладно! Проехали уже! Это же надо! Распространение детской порнографии! Стыд-то какой! Я чуть с ума не сошла! Как-то сразу к нам плохо стали относиться… то есть осадочек остался.

Сушка из щупленьких и морщинистых рук Милы Львовны упала в чашку, выплеснув немного чая на поцарапанную поверхность стола директрисы.

– Вот ведь! – покачала головой старенькая гардеробщица и полезла за ней пальцами в чашку, тут же обожглась и выругалась.

Алла Давыдовна только глаза закатила.

– Перестаньте вы! Что вы как дети, в самом деле?! Давайте отходную! Чего уж тут…

– Кто-то умер? – встрепенулась Зинаида Сергеевна – библиотекарь из научного отдела.

– Мы все умерли как коллектив! – воскликнула директриса и выставила на стол бутылку. Народ забеспокоился.

– Что это? Что это? Мы выпьем, что ли?

– Это бутылка рома, друзья, – тяжело вздохнула Алла Давыдовна.

– Рома? – переспросила Мила Львовна, потянувшаяся было за своей сушкой снова. – А что это?

– Йохо-хо, и бутылка рома! – закричала внезапно пронзительным и неприятным голосом Алла Давыдовна. – Спиртное это! Вы что темные такие? Да, это не распространенный в нашей полосе напиток, припрятанная бутылка стояла уже несколько лет. Подарил один поклонник. – Директриса на мгновение задумалась, потом, решительно тряхнув головой, полезла за стаканами, – да, и сейчас мы ее выпьем на прощанье!

– Держите, передавайте! Я не знаю, как это на вкус, но за неимением другого выпьем, друзья, что есть! Думаю, что это дорогое, а значит, не будет совсем плохим. Мы славно работали много лет, и вот мы расстанемся за таким праздничным столом. Хоть какая-то радость…

– Только не говори, что Серафима в чем-то виновата. Она ни в чем не виновата! – сказала Зинаида Сергеевна, и Сима благодарно похлопала ее по руке.

– Проехали! – согласилась директриса.

С трудом Серафима, как самая молодая участница прощального банкета, открыла бутылку, понюхала ее содержимое и поморщилась. Затем она налила всем своим старым сослуживицам в стаканы, и они встали в скорбном молчании. Они выпили залпом, словно и правда на поминках, две из них чуть не потеряли сознание сразу же от крепости напитка. Потом дамы молча, как по команде, накинулись на сушки, легкомысленно не подумав о зубах, родных и искусственных. То есть срочно понадобилась закуска.

– Ого! Вот это да! – только и смогла вымолвить Мила Львовна.

– Жжет, – подтвердила Серафима, – пробирает…

– Понятно, ведь это ром, – сказала Алла Давыдовна, разливая по второй.

– Ой! – ойкнула Зинаида Сергеевна.

– Не ой! А за наш дружный коллектив! За дружбу нашу многолетнюю! – сказала директриса.

– Ой, как зажигает! Крепче водки…

Женщины вздохнули, но за коллектив не выпить было нельзя.

– Что-то мы, как алкаши, пьем без закуски такой крепкий напиток, – заметила Зинаида Сергеевна.

– Кто же знал, что он такой крепкий и что потребуется закуска, – ответила директриса.

– А доставкой еды не пробовали пользоваться? – спросил мужской голос, и все обернулись на него.

– Тук-тук-тук. Можно войти? – с лучезарной, белоснежной улыбкой в кабинет Аллы Давыдовны вошел Алексей собственной персоной.

– Извините… – попыталась сконцентрироваться на нем директриса. – Это же вы? Новый…

– Это я! – заулыбался Алексей. – Я пришел к себе! Хочу вот пройтись по библиотеке, осмотреть помещение, оценить степень ущерба, то есть что мне понадобится для ремонта моего особняка.

Тут его взгляд остановился на Серафиме.

– Ой, и вы здесь, фея моя! Какая вы все-таки красивая женщина! Я же говорил, что еще увидимся.

И Сима почувствовала, как ее снова заливает краска стыда. Все-таки его очень красивая внешность производила на нее неизгладимое впечатление. Один его взгляд только пронзал ее до основания.

– Присоединяйтесь к нам, – пригласила его Алла Давыдовна, – мы гостям всегда рады…

– А что у вас здесь за сабантуйчик? – поинтересовался Алексей.

– Прощальная вечеринка, – пояснила Мила Львовна.

Алексей присоединился к их вечеринке, заказав еще спиртное и закуску, которые доставили в течение двадцати минут. И народ оживился. Женщины начали есть, растаскивая ароматную и теплую пиццу по кусочкам по одноразовым тарелкам. Тут были и овощи, и фрукты, и нарезка мясная и сырная, и маслины, и салатики в контейнерах.