Мороженое для горячей штучки

– Сорок пять. Это баба только ягодка опять. Если ей повезет и встретит она молодого любовника, то два года бабьего лета у нее будет, – разглагольствовала она за чашкой чая с Серафимой, а говорила и выражала свои мысли Анастасия Юрьевна очень своеобразно. – А мужик в сорок пять что?

– Что? – спросила Сима.

– Да чмо самое настоящее, если он не богат. Моего так в школе и зовут, не поверишь! Я как узнала его кличку, так давление поднялось! А он только улыбается. «Я в курсе, как меня называют, но это потому что я очень много знаю, много требую по своему предмету и очень эрудирован, а молодежи это не нравится»! – возмущалась Анастасия Юрьевна. – Это он так утешает себя, прости господи!

Серафима только улыбку прятала. Она прожила с Анатолием два года, и эти два года врезались ей в память. Он был щепетилен, упрям, дотошен, пунктуален, фактически мог достать и мертвого… бедные школьники.

– Вот что я сделала не так в воспитании единственного мальчика? – сокрушалась Анастасия Юрьевна. – Хотя что я тебя спрашиваю? У тебя-то нет детей! Ты совсем не в теме!

Вот на любого другого человека за такие комментарии вполне можно было обидеться, но только не на Анастасию Юрьевну. Сима слишком хорошо ее знала, знала, что она незлой человек и просто говорит всегда то, что думает. Она и про саму себя могла наговорить гадостей, не пощадив.

– Темперамент у вас тот еще, и требования к людям, проще надо быть… – отметила Серафима.

– То есть подавила я его? Это хочешь сказать? – спросила Анастасия Юрьевна.

– Можно и так выразиться. Он как-то не приспособлен к жизни в одиночестве…

– Сорок пять лет! Зарплата два рубля! – продолжала сокрушаться бывшая свекровь. – Квартиру, машину не заработал! Живет с мамой! Как я могла отпустить? Ни поесть себе приготовить, ни постирать! Говорила ему в свое время – иди бухгалтером – деньги считать, не пропадешь! Пока чужие считаешь, и свои появятся. Так нет! Романтик, твою мать! Начитался книжек про приключения и индейцев! Я, говорит, географию люблю! Представляешь? И вот впервые в жизни тогда уперся рогом. Я даже испугалась. Черт с ним, думаю! Пусть идет на свою географию, только бы единственного сыночка не потерять! А вот сейчас жалею! Надо было все-таки сразу мозги вправить и настоять на нормальной специальности. Денег бы много зарабатывал, и ты бы от него не ушла! Стерпелось бы, слюбилось! Мужиком и кормильцем семьи себя бы почувствовал. Вот только не говори, что дело не в деньгах! И в них тоже! Вернее, в их количестве! Как женщину тебя счастливой не сделал, зато не нуждалась бы ни в чем и не унижалась бы у себя на работе за копейки! Все в этой жизни не просто так! Это расплата мне за то, что много болтаю. Точно! Вот мне под старость лет… – промокнула она уголки глаз бумажной салфеткой. – Сын – балбес!

– Да не балбес он у вас. Просто…

– Просто не приспособленный к семейной жизни? Не желающий женщин? Не хочет родить мне внуков? Что я должна думать? Что он будет вечно жить с мамой? А что с ним будет после моей смерти? Сима, мне под девяносто! Это же ужас какой-то! Да разве я думала, что доживу до такого возраста! Да не приведи господь! Я же из-за него и не умираю! Держит мать на этом свете, паразит!

– Может, я просто не та женщина, которая нужна была Толе? Вот и не срослось, – предположила Серафима. – Такого же может быть?

– Я так радовалась, когда вы поженились! Но у меня-то глаз – алмаз. Сразу я поняла, что долго вы не протянете. То есть ты не выдержишь с моим дураком. Сама как Спящая царевна, и мужчина тебе нужен соответствующий. Темпераментный, активный. А что мой чудак мог? Да ничего. Это не ты не подходила ему, а Толику никто не нужен, – продолжала расстраиваться Анастасия Юрьевна, – весь непонятно в чем, в каких-то своих мыслях и своем мире…

– Есть такие люди. Они в себе, в науке, в своих интересах, – все защищала своего бывшего мужа Серафима. Она на самом деле не испытывала к Анатолию никакой неприязни, они что жили вместе, что не жили. Но остались добрыми друзьями.

– Ты присмотришь за Толиком, когда меня не станет? – спросила Анастасия Юрьевна, чем ввергла Серафиму в шок.

– Конечно! Ой, прозвучало как-то двусмысленно… вы зачем об этом?..

– Ага! Типа – умирай спокойно! – засмеялась Анастасия Юрьевна.

– Что вы, дорогая моя! Живите как можно более долго и счастливо! Вы же знаете, что я вас люблю! – поцеловала ее Серафима.