Мороженое для горячей штучки

– У меня свободный график, не переживай, и ради того, чтобы понежиться с тобой в кровати, я задвину любую работу. Кроме того, у меня большой штат сотрудников-дармоедов, которым я плачу зарплату, вот пусть и поработают.

– Ты их хозяин? – удивилась она.

– На твоем языке библиотекарши – может быть. Кстати, хотелось бы попробовать твой язык на вкус, – вдруг сказал Герман, наклоняясь и страстно целуя Серафиму в губы.

Она оторопела, поэтому и поддалась его страсти, а затем согласилась, причем беспрекословно, поехать к нему, что было и неудивительно.

Глава 22

Серафима сладко зевнула, потянулась и рукой наткнулась на рельефное мужское плечо. Она напряглась, не привыкла к такому ощущению, и оно ей очень понравилось. Она провела рукой по его мышце. Герман обернулся к ней, и она увидела его недовольное лицо и лохматые волосы. Но они ее сейчас не напугали, а очень даже порадовали.

– Чего? Проснулась? Нас сморило что-то. Господи! День! Вечер? Не поймешь…

– Так странно тебя ощущать, – высказала свои мысли вслух Серафима.

– Странно хорошо или странно страшно? – уточнил Герман, слегка улыбнувшись. – Лично я очень рад! Я бы просыпался с удовольствием, если бы рядом всегда была ты.

– Я еще не поняла. Но ощущение приятное. Ты даже не раздражаешь!

– Даже?! Так это – прогресс! – обрадовался Герман. – Лежи, дорогая! Я на кухню за кофе! Надо же поухаживать за библиотекаршей, чтобы ты получше определилась в своих ощущениях!

Герман, совершенно голый, прошлепал на кухню. Она, не отрываясь, смотрела на его красивую спину и ягодицы, и заливалась краской, она впервые так беззастенчиво рассматривала голого мужчину, который и не стеснялся ничего. А уж кому, как не Серафиме, было ясно, почему он не стеснялся? Потому что оказался на высоте. И это понятно. Он самоуверен как мужчина, и на это есть основания.

Когда Герман вернулся в фартуке на голом теле и с двумя чашками кофе, Серафима уже сидела на кровати, напряженная и одетая.

– Ого! – удивился он. – Ты чего? Уже собралась? А второй тайм?

– Я только сейчас поняла, что скрыла информацию от следствия. Что теперь будет? Ты, кстати, тоже скрыл. Что делать? – Она подняла на него свои круглые перепуганные глаза.

Герман поставил чашки на столик и присел рядом с ней.

– Какие разительные перемены в настроении. Что случилось, малыш? – Приобнял он ее за плечи.

– Платье мне надо вернуть, – ответила Серафима хмуро.

– Какое платье? – спросил Герман.

– Вот это, серое.

– Кому вернуть? Доброй фее? Карета уже превратилась в тыкву? – уточнил Герман.

– На склад. Как я могла забыть? Я же его сперла! Захлестнула меня страсть с тобой!

– Как сперла? – оторопел Герман. – Ты серьезно?

– Украла фактически… взяла напрокат, так тоже можно сказать. Верну на место, и все! – сбивчиво объяснила Сима.

– Ты меня пугаешь. В тебе все-таки есть криминальные наклонности.

– Да это Анатолий, бывший муж, подсуропил, то есть подбил. И он был на той половине, где нашли мертвого Криса Геннадьевича! Мы же его искали и не нашли! И ты знал, что он там! Почему не сказал Владимиру Всеволодовичу?

– Ты меня обвиняешь? – удивился Герман. – Да, мы искали Анатолия, но, в отличие от тебя, я не видел его никогда вживую! Зачем я буду о нем что-то кому-то говорить? Твой муж! Ты и говори! Так ты думаешь, что твой бывший мог убить Криса Геннадьевича? Зачем?

Серафима замотала головой.

– Конечно нет! Толик – убийца? Нет. Да и зачем ему его убивать? Они и знакомы не были. Чушь какая-то, может, Толик ушел задолго до того, как Крис пришел туда…

– Все это ты должна была рассказать следователю, потому что твой Толик может что-то знать, возможно, он последний человек, кроме убийцы, кто видел нового владельца особняка живым, – не согласился с ней Герман.

– Я расскажу все, если потребуется. Я знаю, что Толя ни при чем. Я сначала сама с ним поговорю. Мне все равно ему звонить надо, чтобы платье вернуть.

– Делай что хочешь, душа моя. Я теперь с тобой и тебя прикрою! Мне деваться некуда! – сказал Герман, чем вверг Серафиму в большее нервное напряжение.

Она прошла в ванную, быстро привела себя в порядок и вернулась в комнату.

Герман говорил с кем-то по телефону, Сима даже не сразу поняла, что по ее.