Месть божьей коровки

– Я в этом и не сомневался, – пряча улыбку, ответил следователь.

– А вот с точными науками у меня были проблемки. На четверку, если спишу, и на трояк, если по существу. Ну не любила я алгебру! Она мне была неинтересна – голые цифры и уравнения, и все! Где тут разгуляться воображению?

– Я бы уточнил – больному воображению, – встрял Василий Николаевич, взлохматив пятерней свои жесткие черные волосы. – Не обижайся, Цветкова, но ты по своим склонностям больше похожа на сумасшедшую авторшу детективных романов, а не на следователя с логическим мышлением. Ведь точные науки – профилирующие при сдаче экзаменов в юридический вуз.

– Ой! Ой! Ой! – скривила личико Яна. – Это поэтому я бы не прошла по конкурсу?

– Нет, даже не поэтому, Цветкова, еще нужна физическая подготовка, а лучше всего иметь разряд по какому-нибудь виду спорта. Как у тебя с этим?

– Хреново, – согласилась Яна, – спорт – это одно из моих упущений в жизни.

– Плавание? – продолжал глумиться Лебедев.

– Плохо.

– Отжаться? Подтянуться?

– Ни одного раза! – уверенно заявила Яна.

– Ну, твои шансы – ноль!

– А ты и рад! – Яна показала язык и с укоризной посмотрела на следователя. – Вот зато ты у нас просто гений логического мышления?

– Ну да, вроде как…

– Ага! И чем ты занят, гений? Рассматриванием моих коленок? Угадала? Или сработало мое больное воображение?

Следователь внезапно даже для себя залился краской.

– Ага! Что-то я все-таки понимаю?

– Скорее – женская интуиция, – хмыкнул Василий.

– Вот и сейчас, как всегда, весь разговор сошел на мою персону. И знаешь почему? Потому что ты сам этого хочешь! Ты любишь говорить обо мне! Ты вырвал меня из постели, не дал толком позавтракать из-за того, чтобы снова унизить меня, что я не смогла бы стать следователем. А кого это волнует? Убили женщину! Вот о чем надо думать! А не обо мне! Вот женщины-следователи не пристают к своим допрашиваемым! – тряхнула длинным хвостом Яна.

– Ну ты, Цветкова, даешь! – с уважением протянул Василий, который никогда в жизни не позволил себе пристать к Яне или воспользоваться служебным положением в личных интересах. Правда, в последнее время он и не скрывал, что увлечен ею.

– Что? В точку попала? – спросила она, как бы случайно расстегивая верхнюю пуговицу блузки.

– Какое это имеет значение, Цветкова, если у меня хватает ума и логики, чтобы понять, что ты никогда не скажешь мне «да»? – спокойно сказал следователь, фактически признавшись, что влюблен в эту долговязую фантазерку.

Но Яна не стала торжествовать, и все по той же причине: действительно, он прав, «да» она сказала одному мужчине – Карлу Штольбергу, чешскому князю, так уж сложилась судьба. Надо отметить, что влюбилась она с первого взгляда. А когда первый раз увидела, то не знала, что Карл аристократ. Он в то время выгребал навоз из птичьих клеток. Влюбленность походила на разряд электричества или короткое замыкание, которое произросло в длинное, так сказать, в затяжное…

– Мне даже как-то стыдно, – задумалась Яна.

– Ты ни в чем не виновата, это я сам что-то напридумывал себе. Ругаю тебя, а сам рад каждой нашей встрече, – подал голос Лебедев.

– Да я не об этом! Проехали уже! – Яна смутилась. – Я о том, что не плачу от известия, что убили Изольду Игоревну. Она была все-таки моей знакомой, а я так черства…

– Вы не были близки, это нормально, – прокашлялся Василий Николаевич.

– Я очень сожалею, но слез нет, а по поводу завещания мне вообще сказать до сих пор нечего.

– Ну, если рассуждать здраво, то… а почему бы нет? Изольда Игоревна была подругой твоей матери, своей семьи и родственников у нее не было. А когда накопился капитал, она задумалась о наследниках и выбрала дочь своей подруги, не самый логичный вариант, но за неимением другого… – пожал плечами Василий Николаевич и, словив настороженный взгляд госпожи Цветковой, сразу же по телефону вызвал секретаря, коим оказалась приветливая девушка абсолютно без косметики на юном лице.

– Маруся, ты не могла бы организовать нам кофе?

– Могла бы… – с интересом покосилась на посетительницу Василия Маруся. Понятно, что кофе здесь угощали редко.

– Маруся, и к кофе бы нам чего-нибудь, – не очень уверенно добавил следователь.