Месть божьей коровки

– Яна, не дави на него, Владимир, может быть, действительно ничего не может сделать… – заступился за друга Рустем.

– Что? А кто может?! Я?! Ты?! Кто? Скажи мне! Если он ничего не может сделать!

– Вот что значит истеричная женщина, – покачал головой Владимир. – Лишь бы кого обвинить. Если Егор Шимякин многоженец, хотя по закону у него одна жена, подчеркиваю, это еще не означает, что этих двоих людей убил он или они погибли при его участии.

– Он прав, – согласился Рустем, – это мог сделать кто угодно, здесь полно отдыхающих и местных жителей.

– А для чего надо было отрезать пальцы и уши и вкладывать их в матрешки? Для чего? Матрешки-то предоставил Егор! – не сдавалась Яна. – Его праздник, его инвентарь.

– Никто ничего не предоставлял. Эти люди живут, еще раз повторяю, по своим законам. У них нет телевизоров, они не интересуются новостями, и с наступлением темноты после тяжелого трудового дня развлекают себя, как раньше, в старину. Гуляют, ходят друг к другу в гости, играют на баяне, танцуют, разводят костры, водят хороводы, а также играют в эти игры. Разбирают и собирают матрешки на скорость. Эти деревянные куклы валялись в сарае без присмотра. Кто-то решил пошутить и положил туда отрезанные части тела тех, кого убил.

– Как мило! Хорошие у вас тут шутники, – скривилась Яна, – так сказать, местный колорит.

– Будем пытаться разбираться, – без особого энтузиазма ответил следователь. – И, надеюсь, вы понимаете, что пока покидать гостиницу вам нельзя. То есть не только вам, а вообще всем.

– Хорошо, мы пока отдохнем в здешних хлебосольных местах, даже можем поселиться в номере, где убили эту пару, – предложила Яна, – может, и на нас нападут? Тут-то мы с Рустемом противника и скрутим.

Тот явно не разделял ее энтузиазма – даже закашлялся от неожиданного предложения.

– Ладно… пойду я тогда, дела, знаете, дела, – неопределенно сказал Владимир, виновато пожимая плечами, – даже не знаю, что сказать, друг. Ты смотришь на меня, словно видишь в первый раз.

– Для меня это так и есть…

– Вот-вот, а для меня – полная дикость. Мы столько пороха нюхали вместе, клялись, что, если выживем, будем как братья…

– Я сам проклинаю все на свете, но память после определенного момента не возвращается.

– Это так странно. Если вернется, заходи – поболтаем, – улыбнулся Владимир.

– Да уж, странновато, – откликнулась Яна, – если она не вернулась к Рустему за несколько лет, вряд ли это произойдет сейчас.

– И все же… – сказал следователь и тихо вышел из номера.

– Ну что? – посмотрел на нее Рустем.

– Не знала, что ты ни хрена не помнишь.

– Есть такое дело, хотя сейчас, пока общаюсь с тобой, у меня забрезжила слабая надежда на ее возвращение. Ты просто склонна шокировать всех окружающих, а может, даже мне перепадет по голове и память вернется?

– Приступим к исцелению прямо сейчас? – покосилась на него Яна, беря тяжелую пепельницу в руки.

– Аминь!

Глава 16

Их милую беседу прервал стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Яна, понимая, что покой им только снится.

Паренек лет шестнадцати в холщовых руссконародных одеждах протянул большой бумажный конверт.

– Яне, – пояснил он, испуганно посматривая на них из-под выгоревших на солнце светлых бровей.

– Да, это я, – взяла она конверт, – что это?

– Я не знаю, велено передать. – Парень неловко поклонился и испарился.

– Открывать? – покосилась на Рустема Яна, держа большой конверт двумя пальцами.

– Вот в этом и есть женская логика. Ты только что собиралась жить в номере, где еще можно найти кровяные пятна, а тут принесли «письмецо в конверте, подожди, не рви», и ты уже в обмороке. Как это называется?

– Я полагаюсь на своего рыцаря. Судя по всему, ты можешь выходить из разных передряг, ты даже на войне был.

– Ага! А еще я легко теряю сознание и все забываю, – хмуро ответил Рустем.

– Но мастерство-то не пропьешь! Я надеюсь, ты в минуту опасности вспомнишь все навыки кунг-фу, карате и черт знает еще чего?

– Скорее черт знает еще чего, – ответил Рустем и с грустью добавил: – Я бы на это сильно не рассчитывал.

– Пока ты меня не подводил, кроме пары позорных обмороков, – похлопала она его по мускулистому плечу.