Месть божьей коровки

– Поэтому ради жизни здоровых иногда нарушается закон о правах душевнобольных. Я видела, на что способны эти люди, и считаю, что это правильно. Вы тоже считаете это нарушением закона?

– Мы не вправе судить.

– Тоже хороший ответ. Все, что я знаю, это следующее: наш главный врач Прокофьева Ольга Сергеевна иногда делает такие услуги для родственников больных людей.

– За определенную сумму их прячут сюда? – уточнил Рустем.

– Вы сами это сказали, – довольно улыбнулась Лидия Михайловна.

– Скажите, а по просьбе Егора Шимякина сюда кто-нибудь был помещен? – спросила Яна, держа сцепленными на удачу пальцы.

– Милая девушка, – вытащила вторую сигарету Лидия Михайловна.

– Яна.

– Яночка, надо же, какое интересное имя. Дело в том, что меня, простую медсестру, не зовут на переговоры с такими людьми. Понимаете, то, что он оказывает материальную поддержку заведению, активно афишируется, а положили ли сюда кого-нибудь по его просьбе, вот об этом молчат.

– А можно это узнать? – спросил Рустем.

– Молодой человек…

– Рустем, меня зовут Рустем, – ответил он.

– Рустем… Ты татарин?

– По всей видимости, то есть да, но к делу это не относится.

– Ты на татарина не похож, но к делу это действительно не относится, – согласилась медсестра. – Я не хочу рисковать своим местом и премией, которую я получаю от Шимякина, ведя за его спиной какие-то расследования, направленные против него же.

Рустем выложил перед ней вторую, еще более толстую пачку денег, со словами:

– Мы тоже выплатим вам премию, только за правдивую информацию, и никто ничего не узнает, – пообещал он ей.

– А в конце я получу еще гонорар? – покосилась на деньги Лидия Михайловна.

«Тетушка-то алчная попалась», – подумала Яна, а медсестра, словно услышала ее мысли, ответила вслух:

– Работаешь, работаешь всю жизнь, а посмотришь на свой хлипкий домик со старой крышей и всего шестью сотками земли, и сердце кровью обливается…

– Понятно, понятно, – прервал ее Рустем, – конечно, заплатим.

– Хорошо, я найду интересующую вас информацию, если таковая имеется. Но деньги вы мне отдадите в любом случае! – стрельнула она глазами.

– Мы вам доверяем и заплатим, – успокоил ее Рустем.

– Как стемнеет… часов в девять приходите к калитке, через которую вошли, я выйду и все расскажу. Сегодня я здесь дежурная.

– Мы придем, – заверила ее Яна.

Лидия Михайловна встала, давая понять, что разговор закончен.

Глава 18

Дальше Яна провела самые длинные и самые нудные полдня в своей жизни. На Рустема накатил очередной приступ меланхолии. Не было ничего, к чему бы он не придрался. Вода в реке была слишком холодная и грязная, рыба могла быть пираньей.

– Бери больше! Здесь плавают акулы, – огрызалась Яна.

Температура на улице ему казалась то высокой, то низкой, и отовсюду шел сквозняк.

– Это не сквозняк, это буран или ураган, – уверяла его Яна.

Поужинать они зашли в местное и единственное кафе.

– Здесь нет кондиционера, – сразу же отметил Рустем.

– Здесь не знают такого слова, – сообщила Яна. – Как люди раньше жили на Руси?

– Я живу в двадцать первом веке.

– Я бы не назвала твое существование жизнью, – огрызнулась Яна.

– Так покажи мне полноту жизни, отдайся полностью моему излечению, то есть мне!

– Прекрати меня домогаться, переключись на что-нибудь другое.

– На что? Ты – лучшее, что здесь видит глаз. Не на этих же мух смотреть? Грязное кафе! Интересно, а лицензия-то у них есть на эту деятельность?

– Ага, может, повар болен сальмонеллезом? – вторила ему Яна, явно издеваясь.

– Чем? Чем? Ужасно звучит!

– Не важно, но понос и рвота будут изматывающими, – пообещала ему Яна.

– Это ужасно! – побледнел Рустем.

Они сидели за столиком на двоих на улице под деревянным навесом. Им открывался милый сельский вид на речку и зеленый уютный пригорок с молодыми деревьями.

Яна видела бабочек, бирюзовую гладь реки, солнечные игривые блики от мелкой ряби волн, слышала щебет радующихся птичек, а обоняние щекотал прекрасный аромат свежеиспеченного хлеба. Настроение у нее было выше всех похвал, если бы не кривое лицо Рустема напротив.