Русские инородные сказки - 6

— Это что. Вон там лежит Дамоклова Банановая Кожура.

— Какой ужас.

— А во всех рыбах — Дамокловы Кости.

— Что за жизнь.

— Ну и вон там лежит Дамоклов Кирпич. Может упасть на голову.

Ахиллес посмотрел в указанную сторону.

— Он же на полу лежит.

— Но шанс-то есть.

Ахиллес погрузился в раздумья.

Дамокл улыбался.

— Вот, — сказал он. — Все понимают, как рискует правитель.

Черепаха, стоявшая у окна, вдруг потащила Ахиллеса к выходу:

— Нам пора.

* * *

— И куда мы так торопимся? — недовольно спросил Ахиллес уже на лестнице.

— Он-то к риску привычный, — пояснила Черепаха, — а мы лучше пойдем отсюда. Там Дамоклов Народ уже ворота выламывает.

Недалеко от Спарты

— Ты уверен, что мы не заблудились?

— Нет, — бодро сказал Ахиллес.

— Тогда где мы?

— Недалеко от Спарты.

— А что, около Спарты растут баобабы? — язвительно спросила Черепаха.

— Это кипарис.

— Диаметром два метра?!

— Это спартанский кипарис.

— Кстати, мы уже который раз мимо него проходим.

— Все спартанские кипарисы похожи.

— И местность здесь очень пустынная, — настаивала Черепаха.

Ахиллес недовольно засопел, но тут же просветлел лицом:

— Вот!

— Что?

— Доказательство! Спартанский мальчик! С лисенком за пазухой!

Черепаха посмотрела на появившегося мальчика.

— И?

— Лисенок, — объяснил Ахиллес. — Кусает спартанского мальчика. А тот терпит.

— Зачем?

— У них так принято, — торжествующе сказал Ахиллес. — Спроси.

Черепаха вздохнула.

Подошла к мальчику.

Потом, изменившись в лице, вернулась к Ахиллесу.

— Ну-у? — спросил тот.

— Мы очень далеко от Спарты.

— А что он ответил?

— Он ответил, — сказала Черепаха, задумчиво глядя на баобаб, — что терпит, потому что мы в ответе за тех, кого приручили.

Зубы Дракона

— Но это оказались не семена, — сказал Ясон, — а зубы дракона.

— Интересно, кто их выбил, — пробормотал Ахиллес.

— Молочные, наверное.

— А.

— И когда я посеял их, на поле выросли десятки сильных свирепых воинов…

— Да знаем мы, — перебила Черепаха. — Ты швырнул им камень, и они передрались.

— Камень?!

— А что, нет?

Ясон покачал головой:

— Чушь. Разорвали бы на части. Я и так-то страху натерпелся, когда во втором тайме пришлось красную карточку поднять…

Заразная апория

— Апория Зенона заразна, — мрачно сказала Черепаха.

— Не понял.

Черепаха вздохнула:

— Помнишь, у меня завелась мышь, и ты подарил мне кота?

— Он стал парадоксальным?

— Нет, но он вряд ли ее поймает.

— Гм?

Черепаха снова вздохнула:

— Пойдем покажу.

* * *

— Н-да, — сказал Ахиллес. — Сколько они так?

— Третий день.

— Ставлю на кота. Кстати…

— Том, — сказала Черепаха. — Я назвала его Том.

Стройподряд

— Медведи? — удивился Ахиллес. — Какие же вы медведи?

— Внешность часто бывает обманчива, — сказал Первый Медведь.

Черепаха кивнула.

— Ладно, — сказал Ахиллес. — У вас есть опыт застройки?

— Коттеджи.

— Стены Трои.

— Стены Карфагена

— Стены Иерихона.

— Какая-то тенденция нездоровая, — сказала Черепаха.

— Да сойдет, — сказал Ахиллес. — Заказчик из Берлина.

— И оплаты не надо, — сказал Третий Медведь.

— А что тогда?

— Можете поговорить с Цирцеей?

— Зачем?

Третий Медведь вздохнул:

— Ну, когда она была еще совсем маленькой…

* * *

— … и тут я наорал на нее, — закончил Третий Медведь. — Кто, мол, спал в моей кроватке!

Ахиллес издал неопределенный звук.

Черепаха поперхнулась.

— Да, — согласился Второй Медведь. — Погорячился Наф-Наф.

ОКСАНА САНЖАРОВА

СКАЗКИ ДЛЯ МЕНЯ

Не так все было. Совсем не так.

Вот, Золушка, к примеру. Да, крестная была. И весь сопутствующий антураж: карета из тыквы, бальное платье, двенадцать часов, ну и туфелька, само собой. А потом что-то пошло вкривь. Фею вызвали в соседнее королевство, там как раз родилась принцесса с печальными перспективами на ближайший после совершеннолетия век, да и мачеха подсуетилась. В общем, их высочество промчались на всех парах мимо чулана, в котором заперли Золушку, перелапали массу разнообразных ножек сначала на территории собственного королевства, а потом и за его пределами. Через две недели он уже и лица различать перестал, не то что ноги, поэтому когда обувь подошла, был рад-радешенек целых три месяца. Потом из-за развода вели длительную переписку с Ватиканом. Второй прошел легче: молодая супруга не пожелала менять веру и особой ценности для Рима не представляла. Третью принц уже почти собрался казнить, обвинив в государственной измене, тем более что и повод был (если убрать слово «государственная»), но по мягкосердечию заточил в монастырь. С четвертой прожил душа в душу шесть лет, пока она, опечаленная бездетностью, не ушла в монастырь сама. С пятой познакомился по переписке — она прислала дивного слога письмо и невесомую атласную туфельку на полразмера меньше образцовой, но правила железной рукой. Роль принца-консорта устраивала нашего принца четыре года.