Распахни врата полуночи

– Кстати, ты спрашивала о доме! – воскликнула моя соседка, я разволновалась, предвкушая занимательный рассказ. – Много узнать мне не удалось, не обольщайся… – остудила она мой пыл, убирая со стола остатки ужина и выставляя печенье и шоколадные конфеты. Но потому, как блестели у нее глаза, стало понятно, что кое-что интересное она для меня приготовила.

Со слов Кармен, здесь когда-то жила старая вдова Кристина Родригес Паласиос, и после ее смерти дом семь-восемь лет простоял пустым. Когда-то очень давно Кристина была замужем за неким Рамоном Сербера. Он, будучи старше жены, умер в начале восьмидесятых в возрасте семидесяти пяти лет. Кристине тогда, говорят, едва исполнилось пятьдесят. Детей у супругов не было. Замуж Кристина больше не выходила, так и прожила в одиночестве до самой смерти. «Фамилия ее мужа – Сербера – известна в поселке. Его семья была довольно состоятельная. Им принадлежала фабрика стекла, которая стоит заброшенной уже много лет». Я поблагодарила Кармен за интересный рассказ, записала на всякий случай на листочке названные имена и решила, что сама поищу в библиотеке информацию о фабрике и семье, ею владевшей. В тот момент мне подумалось, что Петр отправил меня сюда ради того, чтобы я расследовала эту историю. Почему мне так подумалось – не знаю. Интуиция. Еще я спросила Кармен об этом Петре – как он выглядел, жил ли в доме, в котором поселил меня, как долго пробыл в поселке. Соседка описала моего благодетеля так же, как Савелий. Ответила, что Петр в доме не жил, а где останавливался – она не знает, что видела она его лишь один раз. Он попросил ее об услуге, заплатил и тут же уехал.

Правда, Кармен припомнила, что три месяца назад в доме ненадолго, на пару дней, останавливалась молодая пара – девушка и парень. Иностранцы (из какой страны они были, как их звали и откуда у них были ключи от дома, Кармен не знала, так как не общалась с ними).

– В мае! Да, точно, в мае! – вспомнила она.

Занятно… Кто это еще такие?..

Сейчас, завтракая кофе и свежим багетом, купленным в булочной рядом с домом, я мысленно составляла план на день. Прежде всего нужно заняться поиском информации о семье, владевшей фабрикой, и о самой фабрике стекла. Не зря она снилась мне и вот предстала воочую. Не зря.

После недолгих раздумий я переоделась в яркий сарафан, который успел отвисеться и разгладиться, так что необходимость в утюге отпала. Взяла ноутбук и вышла за калитку. Старая фабрика пустыми окнами отрешенно взирала на припаркованные возле ворот машины. Солнечный свет безжалостно высвечивал трещины-морщины на ее фасаде, старческие пигментные пятна – темные дыры, образовавшиеся на месте вывалившихся кирпичей. Беззубая парализованная старуха – вот кто она в дневном свете. Вызывающая жалость, брезгливость, но никак не страх.

Я бодро прошла мимо, завернула за угол, приостановилась у деревянных ворот, борясь с искушением коснуться рукой потемневшей рассохшейся древесины, чтобы проверить, на самом ли деле створки не заперты. В помещении фабрики, где-то на полу, должен валяться мой телефон. Сходить за ним сейчас? Я уже почти отважилась, но в последний момент передумала. Лучше дождаться темноты, чтобы не привлекать внимания прохожих, да еще попросить, как и планировала, помощи Хуана.

По дороге я думала об услышанной вчера истории. Как хорошо, что я записала имена! В сложных двойных испанских фамилиях я запуталась еще во время рассказа Кармен. Мексиканский сериал какой-то, ей-богу…

Задумавшись, я проскочила библиотеку и очнулась уже в конце поселка, возле того бара, в котором проходил вчера музыкальный фестиваль. Случайность? Все дома в поселке выстроились в линию, и ничего удивительного в том, что я опять пришла сюда. Но… Вместо того чтобы признать свою рассеянность и повернуть обратно, я толкнула дверь и вошла в бар. Почему бы не выпить чего-нибудь прохладительного?..

Впрочем, я могла придумать тысячу невинных причин, оправдывающих мой порыв – внезапно возникший голод или жажду, или то, что мне понравился антураж, что я надеюсь встретить тут вчерашнюю компанию… Эти отговорки казались похожими на правду, но все же являлись ложью. Что может быть нелепее вранья себе? Да-да, я пришла сюда, потому что мне захотелось освежить впечатления от вчерашнего вечера, услышать завороживший меня голос (пусть и только в воспоминаниях) и, может… Может, подслушать, как бармен, работавший вчера, делится впечатлениями с коллегой – а вдруг ему нравится группа «Стеклянный кот» и, более того, он знаком с ее солистом? Мечты, мечты – невинные и наивные, как у семиклассницы.