Седьмой мост

– Прекрасно! Настолько, что сладу нет с его активностью и любопытством. Новый магнитофон разобрал до винтиков, телевизор тоже сломал, пытаясь понять, как «тетя залезла внутрь». Теперь, похоже, до стиральной машинки добрался. Чтобы окончательно ее не добил, отвезу-ка его сейчас в «Макдоналдс».

– В Москву? – поинтересовался Илья, думая о том, что хотел бы увидеться с Дианой и ее сынишкой.

– Нет, в местный. Пригласила бы тебя, но не знаю, поедешь ли ты в такую даль.

– Ну, еще недавно частенько мотался в ваши края, – усмехнулся Илья, намекая на историю с «ликами». – Я на машине, Диана, не забывай.

– Замечательно, – обрадовалась девушка. – А я за обедом расскажу тебе кое-что интересное! Мне звонила Алевтина, они там в непонятные приключения попали.

– Что случилось? – встревожился Илья.

Его бывший сосед с невестой уехали всего два-три дня назад, счастливые, беззаботные. Что у них стряслось?

– Нет, с ними все в порядке, – поспешила успокоить Диана. – Что-то с братьями Жени. Да и Аля мне кое-что рассказала, что бы тебя могло заинтересовать. Встретимся, узнаешь подробности.

– А по телефону?

– За обедом, Илья, – засмеялась Диана.

– Так нечестно! – возмутился он. – Диана, не ты ли пишешь сценарии к «мыльным операм»? Умеешь интриговать!

– А ты смотришь «мыльные оперы»? – невинно поинтересовалась она. И когда Илья в ответ фыркнул, рассмеялась: – Ладно, ладно, не сердись. Илья, лучше и в самом деле поговорить при встрече. Когда тебя ждать?

Парень бросил взгляд на часы: половина второго. Заходить домой принимать душ и переодеваться, как он хотел изначально, нет смысла, дорога отнимет много времени. Проще уж ехать так, как есть. Он еще раз мельком оглядел себя и сокрушенно поджал губы. Конечно, грязная одежда – не смертельно, в его походном прошлом всякое бывало: и в болото проваливался, и штаны о ветки рвал, в общем, и не таким чертом ходил. Но одно дело – походные условия, другое – встреча с девушкой, пусть и с подругой.

– Илья? – позвала Диана, не дождавшись ответа. – Когда ты приедешь? Мне нужно еще сына собрать.

– Через час, – ответил он. Дорога сейчас должна быть свободной – значит, займет сорок-сорок пять минут. Плюс пятнадцать минут на то, чтобы забежать в торговый центр, высившийся за зданием, в котором находился ресторан «Сулико».

– Ладно. Подъезжай к подъезду, мы с Мишей будем тебя во дворе ждать: этого непоседливого ребенка пора вывести из четырех стен на воздух.

Попрощавшись с Дианой, Илья, так и не зайдя в «Сулико», обогнул здание и торопливым шагом направился в торговый центр. На втором этаже в секции мужской одежды он схватил первую попавшуюся футболку темно-синего цвета с какой-то эмблемой, затем умылся в туалете, переоделся и почистил кроссовки. Перед выходом забежал в отдел детских товаров и купил Мише в подарок большой самосвал, конструктор и какого-то фантастического робота с кучей «стрелялок» и «мигалок». Выбирая ребенку игрушки, Илья представлял, что покупает их собственному сыну. Семь лет выпали, как плитки из панно, оставив вместо фрагмента узора черное пятно. Или словно из золотой оправы вылетел бриллиант, а на его место поставили стекляшку. Илья прожил эти годы не задумываясь, насколько ценными они были. На что он потратил их? На карьеру. Не так уж плохо – ему удалось добиться успеха, материального благополучия, купить машину и накопить на банковском счету кругленькую сумму. Но была ли эта работа любимой? Нет.

На что он еще потратил это время? На девушек, несерьезные связи. Любил ли он хоть одну из этих подруг по-настоящему? Нет. Любил лишь Варвару. Но чуть не женился на последней девушке, с которой «продержался» целых два года. Не по любви, а потому, что ему исполнилось тридцать и надо было что-то делать – и с этими двумя годами забуксовавших отношений, и с суммой на счете, которую хотелось потратить на обустройство уютного гнезда.

Семь лет…

Все это время Илья даже не знал, что у него есть сын. Простил ли он это молчание Варе? Или просто убеждал себя в том, что простил, ведь в душе нет-нет да и поднималось негодование. Не слишком ли суровое наказание за ошибку молодости – легкомысленно брошенную фразу, принятую девушкой как приговор?

Сложные чувства одолевали его – с одной стороны, он знал, что Илья-младший – его родной сын. Но с другой – этот мальчик был ему, по сути, все еще чужим, так же как и он ему. Они подружились, проводили вместе вечера и выходные в мальчишеских играх, смеялись, несерьезно спорили, обсуждали кино и компьютерные игры-«стрелялки» до хрипа. Но их отношения оставались скорее братскими, а то и просто приятельскими. Илье все еще сложно было осознать себя отцом этого мальчика. Да и отцом вообще. Он не держал на руках теплый сопящий кулек, не просыпался по ночам от требовательного детского крика, не переживал за сына, когда тот болел, не слышал его гуления, не радовался его первым шагам, не видел, как он рос. Даже в первый класс, черт возьми, его отвел не он. Откуда взяться отцовским чувствам – настоящим, естественным, а не выращиваемым искусственно, торопливо, «по долгу»? Сейчас его чувства напоминали Илье тепличный помидор, который доводят до зрелости искусственным поливом, освещением, удобрениями. И всем хорош плод – округл, упруг, краснобок. Но вот сердцевина – водянистая, безвкусная, лишенная сладости и аромата. То ли дело помидор, выросший под открытым небом, естественно. И пусть он во внешних качествах проигрывает тепличному, но мякоть его, впитавшая росу и дождевые капли, мясиста и сладка, и пахнет он солнцем.