Паэлья от Синей Бороды

– Я в парке, – кратко и по-русски ответила я ему, поскольку старички не скрывали своего любопытства к моему разговору. – И сейчас уже иду домой.

– Все хорошо, Даш-ша?

– Да! Конечно. Не волнуйся, Антонио, я иду домой.

– Хорошо. Я не могу много говорить, – торопливо проговорил он. – Поцелуй тебе, кариньо.

Мы попрощались, и я, убрав телефон в карман, повернулась к дедушкам:

– Мой муж. Я должна идти домой.

Старички понимающе закивали. Сеньор Энрике, заметив, что его внучка с визгом носится за голубями, отправился ее догонять.

– До свидания, Дача, – попрощался со мной сеньор Давид. И когда я уже развернулась, чтобы идти, сказал мне одну фразу, которую я поняла как «Верю, что твоя судьба будет другой, чем у той женщины». Впрочем, может быть, я и ошиблась.

Мой рассказ о знакомстве в парке и нашем разговоре с сеньором Давидом неожиданно вызвал у Антонио сильное недовольство. Тогда как я ожидала от него совершенно другой реакции – похвалы за мои маленькие достижения.

– Ты не должен уходить далеко, Даш-ша. Одна, ты можешь теряться! Я волнуюсь, Роза – тоже! Мы не знаем, где ты!

Он, сердито выговаривая мне, будто я совершила нечто недозволенное, мерил нервными широкими шагами маленькое пространство моей комнаты.

– Извини, – пробубнила я и потупилась.

– «Извини», – передразнил меня Антонио и метнул на меня раздраженный взгляд. – Ты говоришь с незнакомым сеньор. Ты не знаешь, плохой он или хороший! Ты не должен слушать, что говорит тебе этот старый сеньор!

– Почему? – наивно спросила я, и в самом деле не понимая, что плохого совершила. Всего лишь побеседовала с пожилым сеньором. Только это! И ничего, совершенно ничего запрещенного, недозволенного, дурного он мне не рассказал! Наоборот, больше слушал меня. Это я и попыталась объяснить сейчас Антонио. Муж тяжело вздохнул и сел рядом со мной на диван:

– Кариньо, люди здесь любят говорить много. Как попугаи, понимаешь? Ты рассказаль сеньору история, завтра эта история знает вся деревня.

– Я не рассказала ничего секретного! – возмутилась я. – Только то, что жила раньше в России и приехала сюда к мужу. Это плохо?!

Антонио собрался что-то мне сказать, но оборвал себя и вместо этого вновь тяжело вздохнул.

– Почему ты злишься, Антонио? Объясни мне, почему ты так разозлился?

– Разозлилься, разозлилься? Что это, Даша?

– Энфа€дас.

– Но! Но! Я не… как ты сказаль, ра-зо-злись, да? Кариньо, я беспокойся за тебя. Ты будешь осторожен, да? В другой раз. Я хочу только это. Ты долзен быть осторожный.

– Хорошо. Я буду осторожной, – четко, словно мантру, произнесла я. – Осторожной, осторожной и еще раз осторожной.

Хмурое выражение исчезло с лица Антонио, он привлек меня к себе и поцеловал в висок.

– Я тебя люблю, кариньо. Очень-очень люблю, Даша.

Я, наверное, тоже должна была признаться в своих чувствах в ответ, но промолчала и лишь просто кивнула, принимая его «люблю».

VI

На следующий день, опять не поставив в известность мужа, я отправилась в поселок. Роза сегодня должна была прийти к обеду, поэтому я могла совершить прогулку, спокойная за то, что никто (читай – вездесущая домработница) не позвонит моему мужу с сообщением, что я опять куда-то самовольно ушла. Впрочем, что такого в моих прогулках? В конце концов, я не обязана сидеть дома взаперти и выходить по специальному разрешению. Да, конечно, понимаю, что Антонио беспокоится за меня. Но я пообещала ему быть осторожной, но не клялась кротко ждать его возвращения возле окна в своей «горнице» с вышиванием в руках.

Мне хотелось вновь встретиться с сеньором Давидом и расспросить его о русской женщине. Не знаю почему, но меня заинтересовала история соотечественницы, которая, как я воображала, тоже эмигрировала сюда.

Я сунула в сумку телефон, учебник испанского (повторю до прихода Любови Федоровны урок), взяла оба ключа – от входной двери и калитки и, ощущая себя школьницей, которая, накрасившись маминой косметикой, втайне от родителей сбегает на первое свидание к мальчику, отправилась на прогулку.

Сеньора Давида я так и не встретила. Обошла весь парк три раза, честно прождала минут сорок на лавочке, рассматривая редких прохожих и привставая в надежде, что это сеньор Давид, если видела вдруг кого-то, направляющегося в сторону парка. Но нет, мне не повезло. Глупо, и почему я была уверена в том, что вновь встречу дедулю «в тот же час на том же месте». Час не тот же, хоть место и то. Возможно, сеньор Давид и приходит сюда почти ежедневно, но после обеда, а не с утра. К сожалению, ждать так долго его не могу. Я разочарованно захлопнула учебник, который держала на коленях раскрытым, но за все время ожидания не прочитала ни строчки, и отправилась домой, в этот раз выбрав для возвращения другую, параллельную «моей» улочку.