Записки фаворитки Его Высочества

- Ты обучила её всего за несколько часов?

- А что тут такого? - удивилась я. - Крысы очень умные звери, прекрасно обучаемые.

- Крысы - умные?! - вылупил глаза Корвин.

- А ты лучше помолчи! - рявкнули на него мы с принцем одновременно.

- На ком же ты отрабатывала эти трюки? - продолжал допытываться Рауль.

- Подъём вверх по телу - на себе, - ответила я. - А вот укусы - на набитом соломой мешке.

- Ты страшный человек, - заметил Рауль.

И, хотя в его устах это прозвучало как комплимент, я поспешила обиженно добавить:

- А также неуважительный и с богатым воображением.

- Угу, и злопамятный, - согласно кивнул он. - Зачем тебе понадобилось выкладывать перед Вилстоном трогательные подробности того, что мы не любовники?

- Затем, чтобы успеть перед смертью увидеть его перекошенную физиономию, - огрызнулась я.

- Увидела?

- Представь себе, увидела.

- Помогло?

Я потупилась. Откровенно говоря, не слишком.

- Ты должна была делать с точностью до наоборот! - почти набросился на меня Рауль. - Клясться в том, что мы любовники, что дороже тебя у меня нет никого на свете и что я точно за тобой приду!

- Это ещё зачем?

- Затем, чтобы выиграть время! Думаешь, я не заметил, что собирался сделать этот ублюдок, когда я вошёл? - Рауль бросил взгляд в сторону Корвина, который на пару с тюремщиком пытался открыть запертую дверь при помощи меча. - Он уже был почти готов тебя убить!

Я отвела глаза, но не стала объяснять, что в тот момент ублюдок был почти готов сделать совсем другое. Если мужчина уверен в собственной правоте, не стоит его разубеждать. Хоть я и плохо разбираюсь в человеческой психологии, а это усвоить успела.

Рауль интерпретировал мою напряжённость по-своему.

- Прости.

Он протянул мне левую руку, по-прежнему не выпуская из правой меч. Когда я подошла, он обнял меня и поцеловал в макушку. Я прижалась щекой к его груди.

- Как романтично! - раздалось снаружи.

Мы обернулись, чтобы увидеть за окном ухмыляющееся лицо Вилстона.

- Приятно видеть тебя за решёткой, Гектор, - заметил Рауль.

- Взаимно, - хихикнул тот.

- Я полагал, ты во весь опор скачешь ко дворцу.

- Скакать во весь опор не понадобится, - заверил его Вилстон. - У меня для вас, как принято говорить, две новости: хорошая и плохая. Новость хорошая: вы будете жить в полной гармонии и умрёте в один день. Новость плохая: этот день уже наступил. Вам, увы, придётся составить им компанию, - добавил он, обращаясь к своим людям, которые к этому моменту тоже приблизились к окну. - Зла я на вас не держу. Вы очень неплохо справились со своей работой, за небольшим исключением. Но вы видели и слышали слишком много, чтобы я мог позволить себе оставить вас в живых.

Его голова ненадолго исчезла из оконного проёма.

- Что-то мне это напоминает, - пробормотал Рауль, стоявший ближе всех к решётке.

- Что? - хмурясь, спросила я.

- Он разложил вплотную к стене солому. И, похоже, собирается её поджечь.

- То есть как - поджечь?! - закричал у нас за спиной Корвин.

- Ты необыкновенно догадлив, - послышалось из-за окна.

- Не перехваливай, - с видимым хладнокровием отозвался Рауль. - Как ещё можно одним махом убрать пять человек?

- Твоя фрейлина невольно подала мне идею. Я подумал, то, что не удалось ей в западной башне, получится у меня здесь.

- Значит, собственных идей у тебя не осталось?

- Ты чересчур спокоен. Но, может, оно и к лучшему, - заметил Вилстон, решивший не препираться. - Учти: даже если ты и сумел припрятать где-нибудь поблизости своих людей, сюда они двинутся лишь после того, как увидят зарево пожара. К тому времени, как они доберутся до мельницы, будет слишком поздно.

- Всё предусмотрел? - без особого восторга спросил Рауль.

- Конечно. Ты неплохо умеешь проигрывать, мальчик, - признал Вилстон. - Жаль, что это последний твой проигрыш.

- Послушай, что я скажу тебе напоследок, - отозвался Рауль. - Есть люди, которым идут широкополые шляпы, шарфы, длинные волосы, парики. Тебе же чрезвычайно идёт петля. И твоя шея встретится с ней скорее, чем ты думаешь.

- Я это запомню, - кивнул Вилстон. - Прощай.

Его голова исчезла из оконного проёма, на этот раз окончательно. Вскоре громкий топот копыт заглушил треск начинающего заниматься пламени. Впрочем, ещё громче звучал стук кулаков по двери: Корвин и тюремщик принялись за неё с удвоенным усердием.