Записки фаворитки Его Высочества

- Зачем же приходить в другое время? - Кончики его губ тронула едва заметная усмешка.

- Чтобы не мешать, - раздражённо пояснила я.

- А ты борись за свои права, - посоветовал принц. - Ты же фаворитка.

- И что мне теперь, глаза ей выцарапать? - Степень моего раздражения всё возрастала.

- Это перебор. Можешь её прогнать, а можешь, наоборот, к ней присоединиться. А что тут такого? - добавил он, увидев, как мои глаза медленно, но верно полезли на лоб. -Она не будет возражать.

Не найдя слов для ответа, я возмущённо покачала головой. Вернее, слова я, может, и находила, но всё ещё опасалась, что за них меня могут отправить в темницу, кто бы там что ни говорил. Ну и нравы у них в высшем свете, ничего не скажешь! Однако любопытство оказалось сильнее отвращения, и я на цыпочках приблизилась к кровати и вытянула шею, чтобы рассмотреть лежащую. В следующее мгновение я уже не знала, что делать - хохотать или краснеть от того, что попала в глупое положение.

На кровати, поверх покрывала, полностью расслабленная и довольная жизнью, возлежала Тони. Она приняла свою излюбленную позу, ту самую, которую молодые люди иногда называют "Полюби меня с разбега". Собака развалилась пузом кверху, с задранными лапами и чуть-чуть приоткрытым ртом, из которого вываливался кончик языка. Моё приближение не заставило её изменить положение; она лишь лениво завиляла хвостом в знак приветствия. Пришлось сесть на край кровати, чтобы дотянуться и погладить животное по тёплому пузу.

- Ты лучше объясни мне, - заговорил у меня за спиной принц, - как такая маленькая собака умудряется занять целую кровать? Вчера ночью я почувствовал две вонзившиеся в тело лапы и, проснувшись, обнаружил, что ещё немного - и упаду на пол.

- Это особый талант, Ваше Высочество, - констатировала я, пряча улыбку.

Вы, конечно, можете сколько угодно изображать раздражение, принц, но я-то прекрасно понимаю, что вы позволили этой собаке спать на вашей постели. Тони, при всей её наглости, вполне можно было бы согнать на пол. Вместо этого вы чуть было не позволили ей сбросить на пол вас.

- Ну, так как тебе общество моих родственников? - рассеянно спросил Рауль, усаживаясь на кровать с другой стороны.

- Вам правда интересно моё мнение? - отозвалась я, рассчитывая на отрицательный ответ.

- Почему бы и нет? - передёрнул плечами принц.

- Клубок змей - он клубок змей и есть, - честно ответила я.

Он усмехнулся.

- Кто-то совсем недавно упрекнул меня в том, что я к ним несправедлив.

- В самом деле? Кто бы это мог быть? - Я возвела глаза к потолку.

- Удар в спину чаще всего приходит от тех, кто находится наиболее близко, - отметил Рауль. - А родственников не выбирают.

- Не совсем так, - возразила я.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Существующую родню, конечно, не выбирают, - пояснила я, отвечая на его скептический взгляд. - Но всегда можно выбрать, с кем из них общаться, а с кем нет. У меня, например, безумно много родственников, и что же? Почти все они живут в сотнях миль отсюда, многие даже за границей. Я не вижу их годами и никак не страдаю от их существования.

- Я вижу, ты испытываешь к ним тёплые чувства, - хмыкнул он.

- Вы напрасно иронизируете. Чем больше сотен миль нас с ними разделяют, тем ближе мои чувства к искренней и нежной любви.

- Дай угадаю. Твои родственники со стороны матери не признали твоего отца.

Я поджала губы и посмотрела на него исподлобья.

- Ваше Высочество, неужели вы собрали столь подробное досье на мою скромную персону?

- Разумеется, мне больше прямо-таки нечем было заняться. - Его язвительный тон не очень-то меня убедил: наверняка прежде, чем впервые вызвать меня к себе, он получил очень подробную информацию. Скорее всего сейчас принц знает обо мне больше, чем я сама. - Нетрудно догадаться, что когда девушка из благородной семьи выходит замуж за человека простого происхождения, её семья не испытывает по этому поводу восторга.

- Да, пожалуй, - вынужденно согласилась я.

- И что же, их отношение к твоему отцу распространилось и на тебя?

- У кого как. Родственники со стороны моей матери делятся на две категории. Одни видят во мне плод позорной страсти, другие - несчастную жертву роковой ошибки. Последние так и рвутся взять меня под своё крыло и опекать. Не знаю, какая из этих категорий раздражает меня сильнее. В любом случае я предпочитаю не общаться ни с теми, ни с другими.