Побег из страны грез

– Так, один популярный роман. Мне нравится. Майка посоветовала и дала почитать.

– Можно?

– Конечно!

– Виктор Лучкин, – произнесла вслух Инга имя автора. – Одного моего сокурсника так звали.

– Неужели?! – обрадовалась Лариса. – Этот писатель, кажется, психолог! Так, может, и правда он?..

– Хе… Правда, – усмехнулась Инга, рассматривая фотографию. – Изменился, конечно. Стал такой… лощеный. Но Лучкин это, как пить дать.

– Ой… А можно я Майке об этом скажу? Она поклонница, и если узнает, что он – твой бывший сокурсник… – оживилась Лариса, но осеклась: – Нет, пожалуй, не стоит. Если Майка об этом узнает, житья тебе совсем не даст. Ее же интересуют все подробности жизни писателя!

– Боюсь, я ее разочарую, – сказала Инга, пролистывая книгу. – Виктор проучился с нами курса три, потом перевелся в какой-то другой университет. Общительным не был, скорее замкнутым. Мы его считали между собой странным. Но не в том плане, что был человеком с чудинкой. Странность заключалась в том, что был таким… непонятым гением. Вот, к примеру, задавал нам преподаватель изучить теорию по учебнику. Логично: нужно вначале освоить базу, а затем – искать, как применялись эти знания, какие эксперименты проводились, и так далее. Мы учили заданное, а Лучкин сразу «прыгал» на другую ступень. Когда его спрашивали о теории, он рассказывал о чем угодно, интересно, надо сказать, но не о том, о чем просили. И нельзя было сказать, что не по теме, увлекательно, порой шокирующе, но… сыпался на самом простом. Знал о сложном, а азы хромали. Представь, что тебе задали изучить таблицу умножения, а ты вышла бы к доске и, не зная, сколько будет шесть на семь и так далее, пыталась рассказать про интегралы. Просто потому, что таблица показалась скучной, а интегралы заинтересовали. Но можно ли преуспеть в высшей математике, не зная простых правил умножения? Вот так бывало и с Лучкиным.

– Странный, замкнутый, не знающий теории… Ты точно об этом писателе? – с подозрением спросила Лариса. – Сейчас он, насколько я знаю, блистает и, по словам той же Майки, ведет довольно активную переписку с поклонницами. Правда, публичных мероприятий избегает.

– Я говорю не о писателе Лучкине, а о моем сокурснике Вите. Я-то не знаю, какой он сейчас. Даже не слышала, что книги пишет. Просто вспомнилось, что Виктор – мой сокурсник – был не похож на других студентов. Вроде бы старался быть незаметным, но вот как-то так и получалось, что своей загадочностью привлекал внимание. Впрочем, если кто-то редкий входил в круг его общения, узнавал совершенно другого человека… – Инга сделала паузу, будто ушла в свои воспоминания. Но, спохватившись, с улыбкой попросила: – Дай потом почитать роман.

– Обязательно! Тебе стоит. Не знаю, как это у Лучкина выходит, но романы очень… настоящие. Читаешь и веришь, будто это происходило на самом деле. Даже если бы он писал фантастику, все равно бы верила. А герои у него такие живые, что даже не сомневаешься, что они существуют на самом деле, более того, ты с ними так или иначе пересекался.

– Ну что ж, почитаю, – сказала Инга и, меняя тему разговора, заметила: – У тебя плечи сгорели. Пересидели на пляже?

– Не только плечи, но и спина тоже. Строила с Иваном замок из камней, увлеклась, забыла кремом намазаться. Вадим заметил, спохватился, но было поздно. Мне ведь много не надо – час на солнце, и все, красная как рак. Сижу теперь в беседке, охлаждаюсь, потому что кожу жжет. Вадим сам Ванечку спать укладывает.

– Принесу гель от ожогов. Он тебе поможет.

– Спасибо!

Когда Инга вышла из беседки, Лариса вдруг ее окликнула:

– Инга! Мне Вадим сказал про тебя… Это правда?

– Ну, смотря что он сказал, – усмехнулась девушка, оглянувшись.

– Что ты потеряла силу, – тихо вымолвила Лариса. Во взгляде страх смешивался с сочувствием, словно глядела она на тяжелобольную.

– Правда. Но я решила не делать из этого трагедии, – бодро ответила Инга, дабы успокоить невестку и показать ей, что случившееся не так уж серьезно. – Особенно сейчас, когда у меня меняется жизнь, когда… В общем, я выхожу замуж!

– За кого? За Чернова?! – ахнула Лариса.

– Нет, за американского президента. Ну, за кого же еще, Лара! – рассмеялась Инга.

– Ой! – завизжала от радости невестка и, забыв о причиняющих боль солнечных ожогах, бросилась Инге на шею.