Мое ходячее несчастье

— Трэвис! — вскричала Эбби.

— Я взял машину Шепа, чтобы удобнее было везти наши вещи. В доме есть для тебя свободная спальня, можно посмотреть какой-нибудь фильм или…

— Я же тебе говорила, что не собираюсь оставаться на ночь у твоего отца!

Я сник:

— Ладно. Тогда… Тогда до завтра.

Я попятился, Эбби закрыла дверь. Если завтра она и придет, то все равно мои поймут, что у нас проблемы, раз мы не приехали вечером, как обещали. Я медленно пошел по коридору, набирая отцовский номер. Папа спросит, в чем дело, а я не смогу соврать.

— Трэвис, постой. — (Я обернулся и увидел Эбби.) — Подожди пять минут, пока я не соберу вещи.

Я улыбнулся: гора свалилась с плеч. Мы вместе вернулись в Голубкину комнату, я остановился у порога, а Эбби принялась метаться из стороны в сторону, кидая в сумку всякую всячину. Как в тот вечер, когда я выиграл пари. Я понял, что ни на какие сокровища не променял бы ни единой секунды того времени, которое мы провели вместе.

— Голубка, я все еще тебя люблю.

— Не надо, Трэвис. Я делаю это только ради твоего отца и братьев.

Я задержал дыхание, чтобы подавить резкую боль в груди:

— Знаю.

ГЛАВА 23

ВЫСКАЗАЛСЯ

Разговор не клеился. Все, о чем бы я ни заводил речь, казалось некстати. И я молчал, чтобы не разозлить Эбби еще до того, как мы приедем к отцу.

План мой был таков: Голубка станет играть роль моей девушки, почувствует, что ей меня не хватает, а там, глядишь, я еще раз попрошу у нее прощения и мы помиримся. Все это выглядело, конечно, не слишком надежным, но больше ничего не оставалось.

Подъехав к дому по мокрой гравийной дорожке, я остановился у крыльца и выгрузил наши сумки. Отец с улыбкой открыл дверь:

— Здравствуй, сынок. — Он улыбнулся еще шире, заметив стоявшую рядом со мной мокрую, но оттого не менее прекрасную девушку. — Эбби Эбернати! Мы с нетерпением ждем завтрашнего обеда. Много времени прошло с тех пор, как… М-да… Много времени прошло.

Войдя в дом, отец положил руку себе на пузо и весело сказал:

— Думаю, Трэв, вы оба заночуете в гостевой спальне. Вряд ли вам будет удобно в твоей бывшей детской.

Голубка поглядела на меня. Я промямлил:

— Эбби… э-э-э… Она, наверное, пускай ложится в гостевой, а я у себя.

Тут появился Трентон и скривил физиономию:

— Это еще почему? Разве вы не живете вместе?

Сам ведь, засранец, прекрасно знал почему.

— В последнее время нет, — сказал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на него.

Отец с Трентом обменялись взглядами.

— В комнате Томаса уже давно кладовка. Поэтому его я хотел поселить у тебя. Но раз так, то он, пожалуй, и в гостиной поспит, — сказал отец, оглядывая старые полинялые диванные подушки.

— Нет, что вы, Джим, не беспокойтесь. Все в порядке, мы просто хотели… соблюсти благопристойность, — проговорила Голубка, дотрагиваясь до моего плеча.

Отец расхохотался на весь дом.

— Эбби, — сказал он, похлопав ее по руке, — ты же видела моих сыновей! Неужели ты думаешь, что меня еще можно чем-нибудь шокировать?

Я кивком указал в сторону лестницы, Голубка пошла за мной. Я осторожно открыл дверь ногой и, поставив наши сумки на кровать, посмотрел на Эбби. Она сканировала комнату своими расширившимися серыми глазами. Ее взгляд упал на висевшую на стене фотографию моих родителей.

— Извини, Голубка. Я буду спать на полу.

— Да уж, пожалуйста! — сказала она, собирая волосы в хвостик. — Черт! И как я позволила заманить меня сюда!

Я сел на кровать. Эбби не кокетничала: она действительно злилась. А я-то в глубине души надеялся, что она, как и я, будет рада, если мы снова окажемся вдвоем.

— Да, по-дурацки вышло. Но я не знал, что так получится.

— Все ты знал, Трэвис. Ты именно на это и рассчитывал. Думаешь, не понимаю? Я тебе не дурочка какая-нибудь!

Я поднял глаза и устало улыбнулся:

— Но тем не менее ты приехала.

— Мне нужно все подготовить для завтрашнего дня, — сказала Голубка, открывая дверь.

Я встал:

— Давай помогу.

Эбби занялась картошкой, тестом для пирога и индейкой. Я подавал то, что она просила, и выполнял кое-какие мелкие поручения. Первое время нам было неловко, но потом приехали близнецы, и все стали вертеться на кухне, чтобы помочь Голубке освоиться. Отец рассказал ей несколько историй из нашего детства. Потом мы посмеялись, вспомнив предыдущие праздники с безуспешными попытками украсить стол чем-нибудь, кроме покупной пиццы.