Мое ходячее несчастье

— Боже мой! — воскликнула Америка, глядя на брюнетку. — Ну что тут удивительного? Это же чертов Трэвис Мэддокс! Все всё про него знают, но каждый раз чему-то удивляются!

Выпалив такую тираду, Мерик повернулась к Шепли. Он приобнял ее, пытаясь успокоить. Брюнетка вспыхнула от бешенства, смешанного со стыдом, схватила сумочку и, зло сощурясь, вылетела из квартиры.

Дверь хлопнула. Шеп облегченно вздохнул: подобные сцены всегда его напрягали. Ну а мне пора было приступать к укрощению моей строптивицы, поэтому я совершенно невозмутимо направился в кухню и открыл холодильник. Судя по выражению глаз Эбби, она готовилась наговорить мне такого, чего я еще никогда не слышал. Она была далеко не первой, кому захотелось угостить меня моей же собственной задницей на серебряном блюде. Просто до сих пор я не считал нужным выслушивать проклятия, которыми осыпали меня женщины.

Америка покачала головой и направилась в комнату. Шепли поплелся следом, скособочившись под тяжестью чемодана своей возлюбленной. А Эбби, вместо того чтобы нанести ожидаемый удар, упала в кресло. «Так-так… — подумал я. — Она здорово разозлилась. Наверное, лучше вскрыть этот нарыв, чем позволять ей дуться бог знает сколько».

Я скрестил руки и, оставаясь на минимальном безопасном расстоянии от источника гнева (то есть в кухне), непринужденно спросил:

— В чем дело, Голубка? Был трудный день?

— Нет. Мне просто противно.

Начинается.

— Это из-за меня? — улыбнулся я.

— Именно. Как ты можешь использовать женщину, а потом вот так с ней обойтись?

Пошло-поехало…

— А как я с ней обошелся? Она предложила свой номер, я отказался. Вот и все.

Эбби раскрыла рот, а я еле сдержал смех. Не знаю почему, но мне становилось очень весело, когда я видел, как ее шокирует мое поведение.

— Ты занимался с ней сексом, но тебе не нужен ее номер?

— На фига мне ее номер, если я не собираюсь ей звонить?

— На фига ты с ней спал, если не собираешься ей звонить?

— Я никому ничего не обещал. И она ничего не потребовала, перед тем как брякнуться на мой диван.

Эбби с отвращением посмотрела на упомянутый предмет:

— Она чья-то дочка, Трэвис. Тебе понравится, если когда-нибудь кто-то точно так же поступит с твоей дочерью?

Тут я быстро нашелся что ответить:

— Мне не понравится, если моя дочь будет скидывать трусы перед первым попавшимся кобелем. Назовем это так.

Я говорил то, что думал. Позволительно ли обращаться с девушками, как со шлюхами? Нет. Позволительно ли обращаться со шлюхами, как со шлюхами? Да. Я и сам был не лучше их. Поэтому, когда я первый раз переспал с Меган, она ушла, даже не обняв меня. И я не расплакался, не принялся ведерками поглощать мороженое, не побежал к «братьям» по «Сигме Тау» жаловаться на то, что я на первом же свидании затащил девчонку на диван и после этого она обошлась со мной соответствующим образом. Нужно принимать все как есть, и что толку охать из-за своего доброго имени, от которого ты сам не оставил камня на камне. Как известно, женщины любят осуждать друг друга. От этого занятия они иногда отвлекаются только для того, чтобы осудить мужчину. Очень часто, прежде чем мне придет в голову привести девчонку к себе, я слышу, что однокурсницы называют ее шлюхой. Потом я занимаюсь с этой шлюхой сексом без обязательств и почему-то становлюсь плохим парнем. Разве это не абсурд?

Эбби сложила руки и надулась, — похоже, ей нечего было возразить, и это злило ее еще больше.

— То есть ты признаешь, что ты кобель. И по-твоему, раз женщина с тобой переспала, ее потом можно вышвырнуть, как ненужную вещь?

— По-моему, я ее не обманывал. Она совершеннолетняя, и у нас все произошло по обоюдному согласию. Если хочешь знать, ей это было надо даже больше, чем мне. И теперь ты разговариваешь со мной так, будто я совершил какое-то преступление.

— Ты ее не обманывал? Но когда ты выгнал ее, она почему-то была слегка удивлена!

— Женщины вечно оправдывают свои поступки тем, что сами себе навыдумывали. Не знаю, чего там она хотела, но мне она ни о каких «отношениях» не говорила, а я не обещал ей ничего, кроме секса.

— Ты свинья.

Я равнодушно пожал плечами:

— Меня еще и похлеще называли.

На самом деле я почувствовал себя так, будто мне под ноготь всадили целое бревно. Я знал, что Эбби сказала правду, но от этого было не легче.