Мое ходячее несчастье

— Голубка? Ты сегодня вставать собираешься?

Она что-то пробормотала и повернула голову. Я подошел на несколько шагов ближе:

— Голубка?

В ответ снова послышались невнятные обрывки слов. Мерик была права: ее подруга и не думала просыпаться. Я осторожно прикрыл дверь и вышел в гостиную к Америке с Шепом. Они клевали начос, которые Мерик только что приготовила, и смотрели какую-то девчачью ерунду по телевизору.

— Встала? — спросила Америка.

Я сел в кресло и покачал головой:

— Нет. Только пробормотала не пойми что.

Мерик улыбнулась, не переставая жевать.

— Эбби в своем репертуаре, — проговорила она с набитым ртом. — Я слышала, как ты ночью ушел из спальни. Что-то случилось?

— Я опять повел себя как осел.

Америка приподняла бровки:

— Правда? Что же ты учудил?

— Ничего, просто разозлился: наговорил ей кучу всего о своих чувствах, а у нее как будто в одно ухо влетало, в другое вылетало.

— Ну и какие у тебя чувства?

— Сейчас — усталость.

Мне в лицо полетела чипсина, но, не долетев, приземлилась на рубашку. Я подобрал ее и с хрустом засунул в рот. Сметанно-сырно-овощной соус оказался очень даже ничего.

— Нет, серьезно. Что ты ей сказал?

Я пожал плечами:

— Не помню. Что-то насчет того, что пока недостоин ее.

— А… — вздохнула Америка и, повернувшись к Шепу, с лукавой улыбочкой проговорила: — Неплохо, правда? Даже ты с этим не сможешь поспорить! — (В ответ он только скривил рот.) — Какой же ты вредина! — нахмурилась Мерик.

Шепли встал:

— Да нет, детка. Я просто неважно себя чувствую.

Схватив со столика журнал для автолюбителей, он направился в туалет. Америка с сочувствием посмотрела ему вслед, но потом выражение жалости на ее лице сменилось брезгливостью.

— Пожалуй, в ближайшие несколько часов я лучше буду пользоваться твоей ванной, — сказала она мне.

— Валяй, раз тебе еще не отбило обоняние на всю оставшуюся жизнь.

— Не отбило. А жаль, — поежилась она.

Америка сняла фильм с паузы, и мы вместе его досмотрели. В сюжет я не совсем врубился. Какая-то тетка что-то говорила про старых коров и про то, что сосед у нее — мужчина-проститутка. Ближе к финалу к нам присоединился Шепли. Главная героиня обнаружила, что влюблена в соседа. Оказалось, она не старая корова, а мужчина-проститутка исправился и теперь злился на нее из-за какого-то глупого недоразумения. Наконец она выбежала на улицу, догнала его, поцеловала, и все стало хорошо. Не самый дрянной фильм из тех, что я видел, хотя и сопливый, конечно. Девчонкам такое нравится.

Наступила середина дня. Квартира была ярко освещена, работал телевизор (правда, без звука). Казалось, все в порядке, но в то же время чувствовалась какая-то пустота. Ничего не пропало: краденые дорожные знаки на месте, наши любимые пивные постеры с голыми девчонками в разнообразных позах — тоже. Америка везде прибралась, и теперь они с Шепом лежали на диване перед телевизором и щелкали по каналам. Нормальная суббота. Но чего-то все-таки не хватало.

Эбби.

Она была рядом, в соседней комнате. Но мне хотелось слышать ее голос, отвечать на колкости, смотреть, наконец, как она грызет ногти. За то недолгое время, что мы жили вместе, я успел ко всему этому привыкнуть.

Когда Америка запустила второй фильм, дверь моей спальни открылась и по полу вяло зашлепали босые ноги Эбби. Она направилась в ванную. Приводить себя в порядок перед свиданием с Паркером. Я вдруг снова почувствовал, что нервы сдают.

— Трэв! — предостерегающе окликнул меня Шеп.

Я вспомнил, что он говорил мне утром. Паркер затеял игру, и я должен был его обыграть. Справившись с приливом адреналина, я откинулся на спинку дивана. Кажется, мой ход. Пора изображать спокойствие.

Вскоре завыли водопроводные трубы: Эбби принимала душ. Америка встала и, пританцовывая, направилась в мою ванную. Оттуда послышались голоса, но что говорили, разобрать было невозможно.

Я тихонько вышел в холл и приложил ухо к двери.

— По-моему, тебе не обязательно слушать, как моя девушка писает! — громко прошептал Шепли.

Я повернулся к нему, прижав палец к губам, и снова переключил внимание на происходящее за дверью.

— Я ему все объяснила, — сказала Голубка.

Раздался звук смыва, потом включили кран, и вдруг Эбби вскрикнула. Я, не думая, вломился в ванную: