Книга русских инородных сказок

— Я случилось! — тоненько взвизгивает оно. — Я у тебя случилось!

— Усраться можно, — вздыхаю. — И что теперь?

— А теперь, — вопит Вредительство, — а теперь будет беда! Будет беда!

— В смысле — кирдык? — спрашиваю.

— Ага.

Слово «кирдык» почему-то настраивает Вредительство на дружеский лад. Оно теперь топчется на месте, миролюбиво осклабившись. Как все же много значит порой точно выбранное слово!.. Теперь Вредительство мне явно симпатизирует. Возможно, считает «своим». Думаю, будь его воля, ни за что не случилось бы оно в моей жизни.

Но воля не его. И тем более не моя.

А потому не будет мне покоя.

8. Выход из дома в поиски

И вот я встаю с дивана, одеваюсь и выхожу из дома в поиски. Левый ботинок натирает пятку, шарф колется, а дубленка весит полпуда, никак не меньше. Да и погода, надо сказать, совсем не сказочная. Разве что Снежную Королеву устроила бы такая метеорологическая данность. Но я точно не Снежная Королева. Не родственник даже. Ох, не родственник…

На улице меж тем минус двадцать семь по Цельсию. Не знаю, кстати, сколько это по Фаренгейту. Надо будет, что ли, сосчитать, если, конечно, сказка хорошо закончится.

Хозяин собаку в такую погоду на улицу не выгонит. Разве вот автор персонажа. Они, суки, это дело любят. Им когда писать не о чем, они нас по скверной погоде гонять начинают. Глядишь, страницы три есть чему посвятить. А там, глядишь, и злодей какой подоспеет, и все будет хорошо — не у меня, конечно, у него, у сказочника. А у меня будут разве что поиски.

Я, конечно, не ищу ничего конкретного. Никакой волшебной таблетки от кирдыка не надеюсь я обрести — да и не знаю я, как она выглядит, эта таблетка, и существует ли вовсе.

Просто для того, чтобы жить дальше, мне нужно сейчас выйти из дома в поиски. Мне так положено. Потому что я — Герой.

Глаза бы мои этих сказочников не видели.

Ненавижу.

9. Появление испытателя

Часа полтора спустя, когда ступни и ладони мои окончательно утратили чувствительность, а морда превратилась в свежезамороженный полуфабрикат, из-за угла мне навстречу наконец вывернул Испытатель.

Я ноги ему был готов целовать — так обрадовался.

Потому что это ведь общеизвестно: если появляется Испытатель, значит, история развивается правильно. А если история развивается правильно, значит, мне не придется бродить по этим улицам вечно. Скоро, очень скоро я смогу кого-нибудь победить или (так тоже бывает, но редко) умереть.

По правде говоря, мне уже почти все равно. Лишь бы согреться. Некоторые концепции потустороннего бытия в этом смысле вполне обнадеживают.

10. Диалог с испытателем и испытание

— Ну-с, приступим, — говорит Испытатель.

И глядит на меня со значением. По-особенному так глядит, будто есть промеж нами какая-то нехорошая тайна, некая стыдность, интимная и сладкая, — словно бы связывает нас, скажем, неудавшаяся попытка совместной мастурбации в школьном туалете.

Надеюсь, что нет.

— Приступим к Испытанию, — повторяет он. — Вы готовы?

Господи, ну и рожа.

11. Заносчивый ответ = отрицательная реакция героя

(невыдержанное испытание)

У меня внезапно сдают нервы. Ору, бурно жестикулируя, то и дело срываясь на сиплый взвизг. Устраиваю для Испытателя краткую, но познавательную экскурсию по темным кладовым своих глубинных чувств и потаенных страстей. Довольно уж им испепелять меня. Пусть идут теперь на растопку чужого костра. А с меня хватит.

Напоследок отсылаю Испытателя к известной формуле, где Икс предваряет брата своего Игрека, а краткий (кроткий?) звук «И» замыкает шествие и примиряет обоих.

Захлебнувшись последним вербальным эквивалентом божественного лингама, захожусь кашлем и только тогда осознаю, что остался один.

Обессиленный, усаживаюсь на краешек тротуара, ни к селу ни к городу вспоминаю, что в Питере его зовут поребриком.

Чрезвычайно важная информация, конечно…

12. Появление благодарного помощника

Я уж совсем было изготовился замерзнуть: испытание, как я понимаю, провалено, что делать — совершенно неясно, да и не хочу я ничего делать. Пропади все пропадом — так мне сейчас мыслится концепция дальнейшего хода вещей.

Но тут в центре моего личного мироздания появляется новое действующее лицо. Этот персонаж, насколько я помню, называется Благодарный Помощник; за что он мне благодарен и каким образом намерен улаживать мои дела — неведомо. Но пусть будет — если уж сам пришел.