Сборник: 200 рассказов Олеандрова

– Хотела спасти меня добрая женщина? Но нет!

Мать кричит: – Дай мне! Я хочу плеснуть этой сволочи в глаза… дай мне!

Кидаюсь из подъезда и бегу через улицу в подвал. Щека горит огнём но глаза к счастью не задеты.

– Как будто это я виноват что из-за мандовошек у неё свадьба расстроилась. А может не только свадьба.

Лишь под утро вышел из подвала и сразу домой, к зеркалу. Смотрю и вижу – на щеках появились точки, как прыщи.

Красные. Пекут.

Во блин.

Стал похож на прыщавого юношу который впервые

пришёл на танцы.

Капец полный…

Кажется придётся отложить женитьбу, на пол года…

День следующий.

Нина молча смотрела на мои прыщи. Стояла, думала.

Я первым заговорил:

– Наверное меня больше не пригласят к тебе в гости.

А я ведь хотел предложить стать моей женой.

Так прямо сказал ей.

– Чтобы ты стала моей женой.

– Ты хорошо подумал? – ответила она. Как-то уклончиво ответила. В общем – ни да ни нет.

Сердце ёкнуло.

Я ведь боюсь одиночества. Я трус. Я знаю. За щепотку счастья продам всё что могу. Потому что однажды я умру и окажусь в другом мире. Где наверное буду только вспоминать об счастье.

Где же мне иметь его как не на земле?

И кто может меня упрекать что я борюсь за него как умею. Без правил.

Потому что нету у меня ничего в этом мире. Кроме этой щепотки счастья.

Вечером Нинка позвонила и сказала что всё уладилось с мои прыщами. Что папа только улыбнулся и пояснил что юношеские прыщи бывают только у невинных мальчиков.

А значит это дополнительно доказывает что я хороший, скромный мальчик.

После чего он долго говорил о чем-то с женой и они пригласили меня на дачу.

Неужели наконец – это свершится?

Я хочу быть с Нинкой.

Я знаю – я мерзкий, скверный тип, но я стану счастливым и любимым. А значит – я стану совсем другим человеком.

И пусть весь мир перевернётся. Я не отдам своё счастье.

День следующий.

Утром звонок. Я как раз собирался ехать на дачу. Это – Нина.

– У тебя есть медаль? Ну может хотя бы грамота какая-нибудь? Кубок спортивный? Возьми с собой когда будешь ехать на дачу. Покажешь отцу.

Но у меня ничего нет.

Только значок: "Отличник ГТО".

Когда-то в школе получил.

– Сойдёт – радуется Нинка. Отцу понравится.

Значок ГТО ("Готово к труду и обороне") я заработал заслужено. С детства учился быстро бегать (мечтал перебежать границу Советского Союза в районе турецкой границы). В прыжках в высоту я также добился выдающихся результатов (планировал перепрыгнуть Берлинскую стену во время поездки в ГДР), а по стрельбе из малокалиберной винтовки вообще был первым в школе (думал что пригодится когда буду отстреливаться от пограничников). А ещё я получил первый разряд по азбуке Морзе. Этого я достиг на юношеской радиостанции Ленинского района нашего города на которой я по ночам выстукивал "Примите меня на работу" на английском языке. Верил что ЦРУ поймает мой слабый сигнал и даст мне важное задание, вследствие чего я стану рыцарем "Меча и Щита" этой организации.

Ох уж эти детские мечты!

Лишь повзрослев и понял что путь в эту организацию был не так прост как мне тогда казалось.

Но всё это в прошлом.

И только значок "Отличник ГТО" остался мне напоминанием о моих детских грёзах.

Папе Нины мой значок действительно понравился.

– Я знал что Вы настойчивый юноша. Я верю в Вас!

На даче генерал был без формы которая так смущала меня в первый раз. И мы от души разговорились с ним и его женой Зинаидой Петровной.

Я похваливал их гладиолусы в саду. Вкушал их сладкий аромат и закатывал от наслаждения глаза. Старики ласково смотрели на меня и понимающе улыбались.

Но не запах гладиолусов волновал меня.

– Гладиолусы я конечно выкину – думал я в тот момент так как цветы ненавидел всей душой. И мысли появились у меня соответствующие этому чувству:

– А вот посевы мака или анаши будут на даче в самый раз. Место закрытое. Снаружи не видно. И оторваться можно будет на славу.

Или нет! Может надо будет просто заасфальтировать это место и бассейн сделать.

Животиком кверху буду плавать, солнышко – в глаза, птички поют. И пенсия генерала мне на шампанское хватит наверняка.

Так нежно мы долго смотрели друг на друга. И думали каждый о своём.