Сердце разбитой кометы

– Готов выплатить любую компенсацию! – заявил незнакомец, ощупывая Тоню взглядом, словно так можно было определить степень нанесенного ей ущерба.

– Да я ничего… я нормально… – Почему-то под его взглядом Антонина сильно смутилась и, сама не зная зачем, вытянув вперед руки, сделала несколько приседаний. Правда, чуть было не хлопнувшись на землю.

Мужчина засмеялся и подхватил ее.

– Вроде все действует, – улыбнулась она, но тут же перешла на серьезный тон: – А зачем вы в окно полезли? Решили покончить с собой?

– Нет, конечно… С третьего этажа это несерьезно, – улыбнулся он.

– А зачем тогда? – Антонина сурово свела брови.

– Надо было. А вот вы чего ночью забыли в больничном дворе? – вопросом на вопрос ответил он.

– Тоже надо было… Между прочим, никаких упреждающих знаков, указывающих, что тут сверху падают люди, я что-то не заметила.

– Вот видите, как бывает: в пространстве и времени совпало два тела в одной точке. Думаю, самое время нам познакомиться. – И мужчина протянул ей руку. – Меня зовут Трофим.

– Тоня… Антонина, – ответила она на его рукопожатие и пожалела, что сейчас на ней затертый мужской халат с чужого плеча, пахнущий табаком. Трофим спокойно мог принять ее за бомжиху.

– Тонечка, к сожалению, мне надо уходить. Я очень надеюсь, что не причинил вам вреда. Но на всякий случай вот… – Трофим достал из кармана пачку денег и сунул Тоне в руки.

– Да что вы! Не надо мне ничего! Со мной все хорошо! – воспротивилась Антонина.

– Тогда скажите мне свой номер телефона.

– Зачем? – зарделась она, словно девица на выданье.

– Чтобы я смог убедиться, что с вами в порядке? – пояснил Трофим.

Антонина, словно под гипнозом, назвала ему свой номер. Таинственный Трофим коротко кивнул и, попрощавшись, буквально растворился в ночи. А она еще долго смотрела ему вслед, понимая, что, скорее всего, он ей не позвонит, да и вряд ли вообще запомнил номер.

Прошли еще несколько минут, пока Антонина поняла, что сильно продрогла, и решила вернуться в палату, пока ее еще и «КамАЗ» не переехал, с ее-то везением. Да и куда бежать искать подругу, она все равно не представляла.

В темной палате, освещенной неверным светом яркой луны, раздавался громкий молодецкий храп Зинаиды Федоровны. Антонина легла поверх одеяла, пытаясь унять легкую дрожь и немного поспать. Сон, конечно, не шел. Нелепейший эпизод с падением странного мужчины не давал ей покоя, а запах его парфюма до сих пор щекотал ноздри. Да и судьба Марины волновала не меньше.

«Что делать? – размышляла Тоня, глядя в светлый потолок, по которому метались тени от качающихся за окном веток дерева. – Ладно, утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаю. Очень надеюсь, что Маринка сама объявится и все объяснит. Бывают же в жизни нелепые ситуации. Вот взять хотя бы меня. Кому рассказать про случай с Трофимом – не поверят…». Внезапно она услышала за дверью палаты странные звуки – словно по коридору неслось с топотом стадо слонов. При этом слоны еще и ругались и переговаривались по рации. Антонина встала с кровати, прошлепала босиком до двери и выглянула в коридор. Кого там только не было! По коридору метались здоровенные охранники с багровыми озабоченными лицами, тут же сновали люди в штатском и медработники. Из соседних палат тоже выглядывали испуганные пациенты с заспанными лицами.

– Идите все спать! – поступила команда от суетящихся охранников.

Антонина закрыла дверь.

– Что там такое? – спросонья поинтересовалась соседка, которую тоже разбудил этот шум.

– Не знаю, суетятся чего-то… Может, плохо кому? – ответила Антонина, зевая.

– Даже в больнице покоя нет! – вздохнула Зинаида Федоровна и, отвернувшись носом к стенке, тут же заснула.

Антонина снова улеглась на свою койку и накрылась одеялом, решив не открывать глаз, пока не заснет. Но это ей снова не удалось, так как внезапно распахнулась дверь и на пороге появилась дежурная медсестра Жанна. За ее спиной маячил крупный мужчина с цепким взглядом.

– Гражданка Белоярцева? – басом поинтересовался он.

– Да, а в чем дело? – ответила Тоня, протирая глаза и садясь на кровати.

– Пройдемте в ординаторскую, – приказал мужчина таким тоном, словно зачитывал приговор к расстрелу.