Малиновый запах надежды

До этого дня я жила в ожидании встречи с Тимом. Не здесь, а в другом, мной придуманном мире. Но сегодня вдруг подумала, а что, если тогомира не существует и, уходя из телесной жизни, мы уходим в никуда? И в том «никуда» нет ни встреч, ожиданиями которых мы живем, ни благодати, ни умиротворения, ни слез, ни горя, ни рая, ни ада, а все это есть лишь здесь.И мне стало страшно. Страшно не потому, что рано или поздно я уйду в «никуда», а оттого, что мои ожидания окажутся обманом, и тамменя никто не будет ждать.

Меня ждут здесь – Лелик. Живой, осязаемый, не слишком красивый, но милый. С ухаживаниями, которые ему кажутся романтичными, а мне – избитыми. Близкий, но которого я держу на дистанции. Любящий, но не любимый. И все же мне дорогой. Мне стали ясны слова Лейлы о том, что брак меня спасет – спасет меня от самой себя, от моего въевшегося в сердце одиночества, от апатии и ожиданий, которые больше подошли бы уставшей и пресытившейся жизнью старушке, чем двадцатишестилетней девушке.

– О чем таком философском вы думаете, барышня, что у вас такое напряженное лицо? – вдруг засмеялся молчавший до этого таксист. – Вы такая красивая, нарядная, на свидание, видимо, едете, а думаете о чем-то совершенно не романтичном.

– Вы окончили курсы по чтению мыслей? – улыбнулась я, и таксист, который рассматривал мое лицо, отражающееся у него в зеркале, удовлетворенно протянул:

– Вот! Уже лучше! Улыбка у вас очень красивая!

– Спасибо, – дежурно поблагодарила я и вновь отвернулась к окну.

Таксист еще что-то продолжал говорить, его низкий голос звучал своеобразным фоном, удивительно вписывающимся в картину огней ночного города, и оттенял мои мысли. Я не нервничала и ничуть не удивлялась нахлынувшему спокойствию. Может быть, так и надо – без нервов, без волнения. Холодная трезвость гораздо лучше, чем чувства, выжигающие душу дотла и превращающие сердце в пепел.

Все оказалось именно так, как я себе и представляла. Огромная, как аэродром, квартира, в которой каждая мелочь была продумана талантливым дизайнером, торжественно-белая рубашка Леонида и крепкий запах туалетной воды, настолько концентрированный, что я заподозрила Лелика в том, что он от волнения и желания понравиться мне принял одеколонную ванну.

– Проходи, Марты... Александра, – хриплым шепотом пригласил он, не сводя с меня жадного взгляда.

Для нашей встречи я впервые постаралась: явилась не в деловом костюме и не в джинсах и свитере, а в алом платье с приталенным лифом и развевающейся юбкой до колен, поверх которого накинула длинный светлый плащ. Алые ногти – вместо привычного французского маникюра и помада в тон платью, тщательно уложенные волосы, укладке которых обычно не уделялось столько внимания, туфли на убийственной высоты «шпильке». В этот вечер я не была похожа на себя повседневную.

– Ты такая, такая... – киношно залепетал Лелик, когда я небрежным жестом сбросила ему на руки плащ.

– Какая? – Я иронично приподняла бровь.

Вся сцена была слишком кинематографичной или срисованной с любовных романов, и это меня изрядно забавляло. К тому же алый наряд нашептывал легкомысленное поведение.

– Ты... богиня! – выдохнул Леонид и осторожно, будто я была фарфоровой статуэткой, подхватил меня под локоть и церемонно проводил в огромный салон.

Я с любопытством огляделась и мысленно поаплодировала и дизайнеру, и Лелику, разделившим мои вкусы. Мне тоже нравилась обстановка без массивной и вычурной роскоши. Органичный ансамбль спартанского минимализма в вещах, прямых линий и сдержанных расцветок.

– Вина? – учтиво спросил Леонид, когда я, следуя «сценарию», опустилась на стул и закинула ногу на ногу.

Еще бы картинно закурить тонкую ментоловую сигаретку, но я не курила.

– Лелик, мы будто в кино играем! – рассмеялась я и откинулась на спинку стула.

Физиономия Леонида вытянулась и вновь напомнила мне продолговатую дыню.

– Смешной какой ты! А вина, да, пожалуй, налей.

Он, не сводя с меня глаз, откупорил бутылку и наполнил бокалы кроваво-темным вином.

– Лелик, давай без тостов, возвышенных речей, клятв и прочей чепухи, – опередила я его, заметив, что он уже поднял свой бокал и весь торжественно подобрался, готовясь произнести нечто из разряда того, что я перечислила.