Верный паж госпожи

Тина без сил прислонилась к стене и на минутку закрыла глаза. Мышь сделала последнее усилие и перебралась повыше, так что, когда Тина открыла глаза, она увидела мышь совсем рядом. Мышка оказалась очень симпатичной – выразительные глазки-бусинки и розовый носик. Она смешно поводила усиками и кажется, успокоилась, чего нельзя было сказать об окружающих.

– Тетя Тина! – Сашенька отцепилась от матери. – Не убивайте ее, Масяня хорошая!

– Что ты, зайка, – сказала Тина как могла твердо, – мне это и в голову не приходило! А что у вас случилось-то?

– Федя Кукушкин принес в садик Масяню, – размазывая слезы по щекам, заговорила Сашенька, – и подарил мне. А папа сказал, что можно, и пошел за клеточкой… – последние слова она прорыдала.

– Ты что – и вправду хотела живую мышь в мусоропровод спустить? – полюбопытствовала Тина. – Ну и ну!

– Не твое дело! – устало ответила Маша. – Не суйся в чужую семью, свою заведи – там и командуй!

И поскольку Тина промолчала, соседка осмелела и добавила злорадно:

– Что-то незаметно, чтобы этот тип на шикарной машине захотел на тебе жениться!

«Дура!» – ответила Тина одними глазами, ни на минуту не забывая, что Сашенька все слышит.

– Что здесь происходит? – По лестнице поднимался Миша, в руках у него был хорошенький домик для домашнего грызуна.

– Явился! – мигом вскипела Маша. – Ты что себе позволяешь за моей спиной?

Не следовало ей говорить с мужем в таком тоне при соседке. Да еще не при какой-нибудь старой грымзе, а при Тине. Миша выпрямился, глаза его грозно блеснули.

– Папа, а мама не разрешает Масяню и хотела ее в мусоропровод выбросить! – мигом наябедничала Сашенька, сильно приободрившаяся в присутствии отца.

Тина тут же подумала, что с мышью все будет в порядке – уж теперь-то сосед обязательно настоит на своем.

– Пойдем поговорим! – Миша схватил жену за руку. – Сашура, побудь пока с тетей Тиной!

– Или мышь, или я! – раздался визгливый голос Маши из-за двери.

Сашенька держала перед Тиной раскрытый домик.

– Сажайте ее сюда, тетя Тина!

И Тина, сделав над собой титаническое усилие, взяла мышь в руку. Ничего не случилось, ее не разбил паралич, и сердце не разорвалась от ужаса. Мышка была пушистая и теплая, под пальцами билось крохотное сердечко. Тина сунула кулак в клетку и осторожно разжала руку.

– Масянечка, – щебетал ребенок, – сейчас покушаем и подстилочку тебе соорудим!

Открылась дверь соседей, и Миша поманил свою дочку, подмигнув Тине на прощание.

Все же кашемировый свитер придется отдать в химчистку!

Тина проснулась поздно, но не чувствовала себя отдохнувшей.

У нее было ощущение подавленности и опустошенности. Перед глазами все еще стояло мертвое, обезображенное удушьем лицо Лены Сумягиной. Но не это, точнее – не только это было причиной отвратительного самочувствия.

Тина лежала, уставившись в потолок, и пыталась разобраться в своих ощущениях. Этому научил ее дядя Бо. «Если тебе плохо, – не раз говорил он ей, – если у тебя тяжело на душе, принцесса, не давай депрессии расти, как снежный ком, не давай ей развиваться, как тяжелой болезни, пресеки ее на корню. А для этого в первую очередь надо разобраться в ней, понять ее причину. Понять – это значит почти победить!..»

Да, ее депрессия связана с серией убийств, случившихся за последние дни, но не только. Точнее, не столько. Надо честно признаться, ни к одной из жертв она не питала теплых чувств. Конечно, подлили масла в огонь найденные перед дверью куклы. Но было еще что-то… что-то скверное, мучительное…

И тут она вспомнила.

Леонид.

Его подозрительное поведение. Отпечаток ботинка на месте убийства Виктора Мухина. Разговор с подозрительным незнакомцем в ресторане, в котором прозвучало название Зауральск…

Она привыкла доверять Леониду.

Пусть их не связывала постель, но их на первый взгляд почти деловые отношения постепенно переросли в нечто большее, чем простая физическая близость.

И вот – неожиданно она поняла, что совершенно не знает этого человека. У него, как у Луны, есть своя невидимая, темная сторона… точнее – как у айсберга: есть подводная часть, которая гораздо больше, чем надводная. И гораздо опаснее.

Если продолжать сравнение с айсбергом, Тина почувствовала себя кораблем, внезапно напоровшимся на эту опасную, невидимую часть айсберга по имени Леонид.