Загадка старого альбома

– Исследования проводились в доме на протяжении тридцати лет, – устало напомнил Илья, – и, поверь, не только на любительском уровне.

Ему вдруг сделалось кисло и тоскливо: не удастся заинтриговать Варьку ни той, испанской, историей, ни тем более этой, в которую он втягивает ее сейчас. «Пятна» ей интересны ровно до того момента, как она проведет свои опыты и получит результат. Неважно, положительный или отрицательный, главное, результат. И все, на этом ее интерес иссякнет. Всякие там духи, старые кладбища, медиумы, загадки могли бы заинтересовать любую девушку (большинство из них и любят «чертовщинку», мистику), но не Варвару. Варе любое мало-мальское событие нужно расщепить на атомы, слепить в молекулу, провести реакцию и получить результат. Она даже салют на День Победы, помнится, не могла смотреть нормально – просто наслаждаясь зрелищем и любуясь разноцветными огнями. Нет, она восторженно кричала Илье на ухо, что знает, как этоделается, что им вот как раз в конце курса рассказывали на лекциях по основам химических технологий, откуда берется это «чудо» – салют. И Илья тогда, помнится, почти всерьез злился на нее за то, что она «умничала» и мешала ему наслаждаться волшебством. Конечно, он знал, вернее, предполагал, как и что делается для того, чтобы в небе расцвел такой диковинный разноцветный цветок. Но все же... Дай человеку немного поверить в магию цвета и света, не разбивай ее так жестоко и не вовремя, даже если ты знаешь ее секрет! Это все равно, что «препарировать» при ребенке Деда Мороза, принесшего подарок: и шуба-то – из синтетики, и борода – из ваты («пощупай, пощупай!»), и под одеждой-то – самая обычная человеческая кожа, да и подарок куплен в магазине родителями («Хочешь, скажу в каком? Или отведу, сам увидишь!»). Илья злился на девушку за такие умничания, а она лишь задорно смеялась. Варька, блин, однажды даже примчалась к нему довольная с лекций и заявила, что любовь – это чистая химия! И в доказательство нарисовала на обложке тетради какую-то замысловатую формулу, которая и была той самой любовью – гормоном или чем там еще? Который к тому же еще и имел несчастье распадаться со временем.

Ох, Варька!

Как жаль, как жаль, что Шахов не может придумать больше ничего, что могло бы заинтересовать ее. Все нужные пробы Варя уже взяла. Завтра она что-то там нальет, что-то насыплет, подогреет, взболтает и удовлетворенно поднесет пробирку к свету, разглядывая. Потом позвонит ему и деловым тоном отчитается о результатах. И все. На этом их пути вновь разойдутся, потому что у него больше не найдется предлога, чтобы позвонить ей. А Варваре будет неинтересно ему звонить, потому что ее интерес уже выпал в осадок в пробирке или, наоборот, растворился, или разделился на фазы, или улетучился газом. Все.

Все. Ее жизнь – периодическая таблица Менделеева, белый халат, круглые колбы, горелки, фильтры, чашки Петри и бюретки. Любовь можно выразить формулой, это соединение, которое распадается. Не распадалась только Варькина страсть к химии. Она и замуж вышла ради того, чтобы обвенчаться с этой наукой.

Черт! Опять он думает не о том.

Не о том.

– Илья... – тихо позвала Варя.

– Да, – глухо откликнулся он.

– Ты сейчас думаешь обо мне... плохо.

– Не строй из себя ясновидящую. – Он остановился на светофоре и повернулся к Варе: – Ты ведь в них не веришь, в этих ясновидящих... А угадывать не любишь. С чего ты взяла, что я думаю именно о тебе, да еще плохо?

Она вздохнула, пожала плечами, вытащила из сумочки пачку сигарет и вопросительно посмотрела на него.

– Кури уж.

– Спасибо. А то, что я предположила, что ты сейчас думаешь обо мне и плохо, так это не ясновидение. У тебя есть все причины думать обо мне так. Если, конечно, ты обо мне вообще думаешь.

Провокационная фраза. Сказать ей, что он о ней не думает, – значит, соврать. Она поймет, что он говорит неправду, и это будет еще хуже, чем признаться в том, что он о ней думает. Потому что, если что-то пытаешься скрыть, завуалировать, значит, это тебя очень беспокоит. Илья ничего не ответил, неопределенно пожал плечами и плавно нажал на педаль газа, трогая машину с места.

– Так что ты собираешься делать дальше с этими пятнами?

Вопрос она задала, скорее всего, не из интереса, а для того, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Дождусь результатов твоих опытов. Потом проведу эксперимент со звуковой записью, – Илья произнес фразу с таким видимым пренебрежением, будто специально акцентируясь на том, что «исследование» это – чистой воды развлечение. Несерьезное, как и его колонка в газете, которую он только выдает за научную, а сам «играет». – У меня сосед какой-то там техник, специалист по звуку. Он работает в мелкой звукозаписывающей компании. Думаю попросить его помочь мне.