Отставной козы барабанщица

– Да ты всю жизнь этому посвятил, насколько известно окружающим.

– Не всю, поверь мне. Маленькую частичку своей жизни я оставил в личное пользование. Но так как я очень скрытен и отгородился от окружающих, то они многого просто не знают, – пояснил Эрик.

– Какой длинный туннель! Конца не видно, даже неприятно.

– Двадцать километров. Кстати, не предел для туннелей в Швейцарии. Где горы – там и туннели, ведь объезд часто невозможен, – пояснил Эрик.

– С клаустрофобией здесь за руль нельзя садиться, я поняла. И если еще страхи какие…

– Жить вообще страшно. Умирать все равно придется…

– Не говори об этом на такой скорости, мне становится не по себе, – покосилась на него Яна.

– Ладно, расслабься, я неплохо вожу машину.

– Я и сама вижу, что водишь ты, как гонщик. Только не возгордись сильно! А есть на свете что-нибудь, что ты делаешь не очень хорошо?

– Надо подумать, – напустил на себя важный вид Эрик.

– Еще одна из твоих главных черт – скромность, – заметила Яна.

– Мне говорили, что я и внешне ничего, только раньше меня это не волновало.

– Да все ты знаешь! Не набивай себе цену! Ты похож на пирата – такой взъерошенный, с пронизывающим взглядом, своеобразной усмешкой…

– Хорошие девочки часто влюбляются в пиратов, так что я буду расценивать твои слова как комплимент, – стрельнул в сторону Яны глазами Эрик.

– А где ты здесь видишь хороших девочек? Я только замужем была трижды и никого из супругов не сделала счастливым.

– Просто они не приспособились к сокровищу, которое заполучили.

– Твоими бы устами… Говорите, говорите, молодой человек, еще…

– А еще, кстати, о скромности: я неплохой рассказчик.

– Звучит интригующе, – заинтересованно посмотрела на него Яна.

– И пока мы в пути, я мог бы рассказать тебе одну историю.

– С удовольствием ее послушаю, – откликнулась Яна, устраиваясь поудобнее.

– В конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века один чудак стал строить замок. Был он приближенным ко двору правителя страны и человеком слыл очень состоятельным. Он имел много замков, но новый должен был стать особенным. Его он хотел построить для своей любимой, чувство к которой вспыхнуло в его душе с первого взгляда на одном из балов. Вся мозаика, весь орнамент, все золото и великолепие было посвящено одной женщине. Беда состояла в том, что эта женщина не ответила своему зачарованному принцу взаимностью, не затронули ее сердца его страсть и любовь. По описаниям очевидцев, она обладала неземной красотой. Но, как говорится, если в одном месте прибыло, то в другом должно убыть. Вот и у красавицы той внутри была полная пустота. А еще коварство, глупость и пошлость. Она с удовольствием принимала дорогие подарки от безумно влюбленного в нее вельможи, крутила им как хотела и обещала хранить себя для его любви. А сама за глаза отпускала скверные шуточки в адрес воздыхателя, гуляла при дворе с кем только могла, пока тот чудак воздвигал для нее замок любви. И в конце концов со спокойной совестью выскочила замуж за такого же богатого придворного, от которого забеременела. Горю влюбленного вельможи не было конца. Он замкнулся, ушел в себя, но строительство роскошного романтического замка продолжил. Вернее, он с отчаянием отвергнутого возлюбленного с головой ушел в свое дело. И всю жизнь занимался украшением дома. Он потерял семью…

– Что? Несчастный влюбленный был женат? – не могла не отметить Яна.

– Понимаю твой сарказм. Но подожди судить его, надо ведь знать нравы той эпохи. Вельможе как носителю знатной фамилии необходимо было продлевать свой род чуть ли не по закону. Ему подобрали в жены вполне милую и симпатичную троюродную кузину, и они обвенчались. Но почти не жили вместе, поэтому женщина родила катастрофически мало, по тем временам, детей – всего двоих. Уже в тридцать лет князь заперся в новом замке, думая только о своей первой и последней любви. Остальные его владения постепенно пришли в негодность. Вельможа поддерживал деньгами жену и детей, но видеть их и общаться с ними не хотел.

– Навязчивая идея…

– Ты недалека от истины. Многие вокруг стали поговаривать о том, что князь сошел с ума. А он все ждал, что его любимая одумается и вернется к нему. Все, что у него было материального и духовного, он вложил в свой замок. А та между тем рожала детей, потом, после смерти мужа, порхала от одного мужчины к другому. Фактически она стала наложницей, содержанкой богатых вельмож. Слухи о ее беспутной жизни доходили до несчастного влюбленного, и временами его захлестывал гнев. Но он принял бы ее любую, даже падшую, однако она шла к кому угодно, только не к нему.