Кошки-мышки

— Любопытная история, — легкомысленно сказал Вэл. — Представляю, как они обращались с беднягой. Мутантов нигде не любят, а уж на Китай-городе — особенно. Хуже к ним разве что у фашистов относятся. Но я эту историю немного по-другому слышал — девчонка просто отомстила тем, кто над ней издевался. И честно говоря, после того, что они с ней сделали, я бы на ее месте еще хуже с ними обошелся — а она просто горло перерезала. Во сне. Учитывая все обстоятельства, это было почти гуманно. Кстати, Иваныч, меня всегда интересовал вопрос: а с чего для тебя начинается мутант? Вот горбатый мальчонка, которого Кирилл подобрал, — мутант или нет? На Киевской, говорят, чуть ли не у половины жителей по шесть пальцев на руках — они мутанты?

— Мальчик никого не убивал, — пробормотал комендант, чувствуя, что Вэл готовит ему какой-то подвох.

— Так ведь у него еще все впереди. Кто знает, что из него выйдет, когда он вырастет? — философски заметил музыкант. — А я знаю людей, Иваныч, которые рассуждают так же, как ты. И живут они всего в двух перегонах отсюда. Твои слова насчет мутантов были бы встречены на «ура» в Четвертом рейхе.

— Тьфу! — сплюнул комендант, для которого сама мысль о том, что он в чем-то сходится с фашистами, была непереносима.

— А еще я слышал, — не унимался Вэл, — что Кошка прикончила лишь тех, с кем у нее были личные счеты. А кое-какие отморозки, воспользовавшись случаем, стали подделываться под ее почерк. Нарочно отрезали убитым одно ухо и мизинец, чтоб на нее подумали.

— И откуда такая информация? — подозрительно спросил Зотов.

— Я люблю путешествовать, и у меня много знакомых в самых разных кругах, — усмехнулся Вэл. — Что люди не расскажут постороннему, то с легкостью поведают известному музыканту за кружкой браги. Так что, по-моему, девушку в чем-то можно понять. Впрочем, я слышал, что бедняжку потом тоже убили…

— Ну, если еще и не убили, то наверняка вот-вот убьют, — примирительно сказал комендант и со значением посмотрел на Вэла.

— Так что и спорить не о чем, — развел руками тот, убедившись, что комендант понял его.

И все же Илья Иваныч снова обратился к Нюте:

— Подумай как следует, прежде чем вести на Тушинскую кого попало. Конечно, рабочих рук у вас не хватает, но это не значит, что надо беглых преступников собирать на станции.

— Почему сразу преступников? — возмутилась Нюта. — Ей ведь так и не предъявили внятного обвинения. Подумаешь, какую-то девицу убили на Ганзе! Так они что, теперь в каждой незнакомой женщине будут шпионку подозревать? А Катя, между прочим, спасла двух чужих детей, хотя сильно рисковала при этом. Уже за одно это ей многое должно проститься — если она вообще нуждается в прощении. И ей помогала святая заступница. Даже я не сподобилась ее видеть — а Катя смогла. Значит, и не нам ее судить.

— Да к тому же до Тушинской еще дойти надо, — со значением ввернул Вэл.

— Опять святая заступница! — со стоном сказал комендант, обхватив голову руками. — Как же тяжело, когда руководить приходиться бабским коллективом.

И тут в закуток вошла коренастая и не слишком красивая девушка, при виде которой лицо начальника смягчилось.

— Все подслушиваешь, Алина? — сказал он с упреком, но тут же против воли улыбнулся.

— А ты сегодня такой грозный — и подойти-то страшно, — Алина обняла отца. — Пожалуйста, сделай так, как Нюта просит.

— Да ведь ты эту девушку даже не видела.

— Да уж вся станция об этом говорит. Ее Вэл видел. А Кора, гадалка, говорит, что для нас она не опасна.

— Ну, если Кора говорит, — язвительно протянул комендант, — тогда, может, мне уже пора место освобождать. А станцией будет управлять бабий совет. Представляю, что вы там наруководите. Ведь случись чего, отвечать не Кора будет.

— Я за нее отвечаю, — упрямо сказала Нюта. — Как за себя. Она меня спасла. Теперь моя очередь. Тем более, если нам удастся дойти до Тушинской, вряд ли Катя вернется потом в большое метро. По крайней мере, в ближайшее время. Значит, это будет уже не ваша головная боль. Насколько я знаю, туннели от Беговой к Полежаевской еще и не думают раскапывать. А поверху идти далеко не каждый отважится.

— Да, если удастся дойти… — как эхо, ввернул Вэл, словно невзначай.

Алина снова обняла отца, и тот махнул рукой, как бы говоря: «Делайте, что хотите». И не видел, как его дочь послала Нюте торжествующий взгляд.