Ожог

– Да, редкостное лицемерие, – согласился Эш. – И трусость. Значит, с тех пор вы его не видели. И давно это было?

– Восемнадцать лет назад.

Чувствовалось, что Джоузи и сейчас не может спокойно говорить об отцовском предательстве. Гнев в ее голосе перемешивался с душевной болью. Эшу захотелось ее успокоить, и он большим пальцем провел по костяшкам ее пальцев. Главное, чтобы она сейчас не захлопнулась, поскольку он, сам того не зная, затронул еще одну больную тему.

– Когда он ушел, мне было всего десять лет. Долгое время он не появлялся, не звонил и не писал. Я уже заканчивала школу, как вдруг он соизволил мне позвонить и сказал, что у него есть для меня подарок. Я назвала ему место, куда он может засунуть свой подарок. – Глаза Джоузи становились все мрачнее, а губы болезненно кривились. – Потом он снова пропал и не появлялся до самой маминой смерти. – Джоузи осторожно высвободила одну руку, чтобы смахнуть слезы. – Извините, – снова пробормотала она. – Я вообще никогда об этом не говорила. Никому не рассказывала. А сейчас… Странно, но я до сих пор зла на него.

– Это вполне понятно. Трудно столько лет носить в себе боль и обиды. – (Она молча кивнула.) – Значит, отец снова напомнил о себе уже после смерти вашей мамы. А он знал, что она заболела вторично?

– Он все прекрасно знал! – почти крикнула Джоузи. – И ни разу ее не навестил. Ни разу не позвонил. Слова ей не сказал. А вот после ее смерти сразу вспомнил обо мне. Позвонил. Сказал, что хочет меня видеть. Говорил, что скорбит о маминой смерти. Предлагал жить вместе. Семьей. Я ему ответила, что семьи у меня больше нет, а все его сожаления – пустой звук. С тех пор я не слышала о нем. Я даже не знаю, где он живет. После развода с мамой он без конца переезжал с места на место. Это было связано с его работой.

– Вы не жалеете, что ваши контакты с ним оборвались?

Чувствовалось, вопрос ее удивил.

– Нет. Ничуть не жалею. Сомневаюсь, что смогла бы спокойно с ним говорить. Особенно сразу после маминой смерти. Я тогда находилась в таком отчаянии, что набросилась бы на него с кулаками. Да и о чем говорить с трусом? Зная мамин характер, она многое могла бы ему простить, если бы он хотя бы изредка ее навещал.

– Я вас понимаю. Очень понимаю. У меня давно разорваны контакты с родительской семьей. Недавно ко мне на работу приходила моя сестра, а так я не жажду ни видеть свою родню, ни слышать их голоса в телефонной трубке.

Склонив голову вбок, Джоузи смотрела на него. Наверное, так она разглядывала то, что собиралась рисовать. Она по-прежнему не убирала своей руки и не противилась тому, что Эш гладил ей не только костяшки пальцев, но и всю тыльную сторону ладони, а потом и запястье. Он мог бы весь вечер водить по ее руке, наслаждаясь бархатистостью кожи. Ему нравилось трогать ее пальцы с разноцветными следами масляных красок.

– Чем ваша семья так обидела вас? – с заметным интересом спросила Джоузи.

– Долгая история. Как-нибудь я вам расскажу. А сейчас мне гораздо интереснее послушать про вас.

– Так нечестно, – нахмурилась Джоузи. – Я достаточно рассказала вам о своей семье. Больше не скажу ни слова, если не услышу ответного рассказа.

Он усмехнулся и крепко сжал ее руку. Джоузи удивленно смотрела на их переплетенные пальцы. Она чувствовала то же, что и он, но отчаянно сопротивлялась, а Эш наслаждался каждым мгновением.

– Сделаем так. Я немного расскажу вам про свою семейку, а потом снова будет ваш черед.

– Это я решу, когда услышу ваш рассказ. Хочу услышать что-нибудь серьезное, сравнимое по значимости с тем, что рассказала вам.

– Такое просто невозможно, – сказал Эш, чувствуя, как все глубже погружается в ее глаза. – Мой рассказ все равно будет бледным по сравнению с вашим. Я не смогу сообщить вам ничего интересного. Поверьте, моя жизнь достаточно обыденна в сравнении с вашей.

Джоузи покраснела и опустила глаза. Она попыталась вырвать руку, однако Эш крепко держал ее пальцы.

– Вам это просто кажется, – хрипло проговорила она. – А для меня, наоборот, интересным будет ваш рассказ. У меня ведь не столько возможностей, как у вас. В этом плане я сильно вам проигрываю. Вы собирали сведения обо мне, устроили за мной слежку. Уверена, вы уже знаете обо мне слишком много. Элементарная порядочность требует от вас уравновесить наше положение и рассказать мне все ваши страшные тайны.